– Я – Жрун! Ближник Кровавого Прыгуна! Знаешь Кровавого Прыгуна?
«Не знаю такого, – озадаченно шипит слепун. – Это наши просторы. Ты здесь лишний, Жрун! Уходи!»
– Конечно уйду. Но у меня к тебе, Вскрыватель, имеется выгодное предложение.
«Откуда ты знаешь мое имя?»
– Кровавый Прыгун сказал. Ты его не знаешь, но он тебя знает. И если со мной что-то по твоей вине случится, сам понимаешь, найдется кому за меня отомстить.
«Угрожаешь?»
– Просто информирую, во избежание недоразумений… Так как на счет предложения?
«Говори.»
– Я сопровождаю корм Кровавого Прыгуна. Дело срочное. Из-за срочности вынужден был без спросу заскочить в ваши просторы. Выдели мне охрану из своей мелочи. И, за это, я поделюсь с тобой частью корма.
«А почему сейчас ты, Жрун, без надежной охраны?»
– Была охрана. Мы угодили в засаду врагов, попытавшихся отбить корм. Уцелел я один… Вскрыватель, ты принимаешь мое предложение?
«Ну ты наглец, – в шипении твари слышу насмешливые нотки. – Твой корм уже мой. Зачем соглашаться на часть, когда можно забрать все?»
– Я не отдам корм! Тебе придется меня убить!
Но вместо ожидаемого вызова на поединок, слепун вдруг подло плюет мне в лицо ядовитой нитью. Из-за короткой дистанции промахнуться невозможно. Тварь попадает точно в мой единственный глаз.
От страшной боли в глазнице я теряю контроль, падаю на пол, и кончаюсь в мучительной агонии.
Из-за наступившей слепоты, в этот раз я не вижу короткого уведомления. И погружаюсь в беспросветную черноту без мигающей перед глазами строки.
А через какое-то время чернота взрывается очередным флешбэком…
Я в лифте, отбиваюсь от ковыряющего снаружи потолок кабины лотерейщика, чиркаю тварь по ладони, и на ней появляется широкий надрез.
Раненая тварь начинает остервенело выдирать руку из узкой дыры, и дергает ее так, что о края дыры в потолке начинает до крови сминаться крепчайшая чешуя.
Пока тварь выдирает руку, я успеваю еще трижды рубануть по мягкой ладони. Последний раз самый удачный – удается отчекрыжить толстый, как сосиска, мизинец лотерейщика. Брызнувший после ампутации фонтан крови окатывает меня с ног до головы.
Выдернув-таки покалеченную руку, наученная горьким опытом тварь не спешит совать в узкую пробоину здоровую пятерню.
Злобно урча, тварь начинает расширять пролом в крыше.
Увы, помешать ей изнутри кабины я никак не могу. Приходится, сцепив зубы, ждать, когда урчащий хозяин положения созреет до повторной атаки.
Мучительное ожидание затягивается минут на десять, показавшиеся мне целой вечностью.
Тварь основательно расширяет дыру в крыше. Теперь в нее совершенно свободно проходит вся рука целиком и даже остается место, чтобы, прижав к плечу голову, подглядывать одним глазом и направлять атаку когтистой пятерни.