– Да, но вы представляете, какой шум поднимется, когда о произошедшем станет известно? – еще более кисло осведомился Филипп. – Это же скандал небывалых масштабов! Боюсь, участницы сами станут отказываться от дальнейшего пребывания во дворце…
– А кто сказал, что об этом кто-нибудь должен узнать? – с лукавой усмешкой вдруг перебил его Дарриэль. – Вряд ли кто-нибудь будет спорить, что выгоднее всего как можно дольше держать случившееся в тайне.
– И как ты себе это представляешь? – поинтересовался король, изумленно приподняв бровь. – Дарри…
– Легко представляю! – воскликнул Дарриэль, невежливо перебив его. – Лично я буду молчать. Ты, Эйган, тоже. В здравомыслии Генри я не сомневаюсь.
После чего вперил суровый взгляд в целителя, который, скрестив на груди руки, внимательно слушал разговор.
– О, ваша милость. – Мужчина смущенно улыбнулся. – Вы ведь знаете, что я могила.
– Еще как знаю. – Дарриэль насмешливо хмыкнул. – Представляю, что было бы, если бы хоть малая толика хранимых тобой секретов стала достоянием общественности. Да весь Озранд содрогнулся бы до самых своих основ, а про количество разводов и говорить нечего.
Пожилой степенный целитель лишь смущенно потупился, напоследок иронично сверкнув стеклами своего пенсне.
– Остаетесь вы, лорд Грей. – Дарриэль сурово посмотрел на главу Тайной канцелярии. – Надеюсь, вы-то будете держать язык за зубами.
– По-моему, вы забыли про еще одну особу, которая здесь присутствует, – уклончиво проговорил Филипп и многозначительно кашлянул, обернувшись в мою сторону.
Мои щеки привычно потеплели, когда на мне вновь скрестились взгляды присутствующих.
– Леди Квинси? – вопросительно прошелестел Дарриэль. – Вы не выглядите как болтливая сплетница. Или это впечатление обманчиво?
– По поводу меня можете не тревожиться, – спокойно проговорила я. – Но вы забываете о том, что очень многие были свидетелями недомогания Вейды. Естественно, они зададутся вопросом, чем же все закончилось.
– И что? – Дарриэль презрительно фыркнул. – Этим очень многим будет сказано, что бедняжка перебрала вина. При дворе особой любовью она не пользовалась. Поэтому вряд ли кто-нибудь решит осведомиться о ее самочувствии. Ну а если и решит, то ему будет объяснено, что несчастная едва не сгорела от стыда, когда протрезвела, поэтому в спешке покинула дворец.
– А ее родители? – спросила я и тут же замялась.
В памяти сразу же вспомнился страх Вейды, который я уловила, когда та заговорила о своей семье.
Интересно, в чем причина этого?
– Что-то не так, леди Квинси? – полюбопытствовал Дарриэль, уловив мою запинку. – Вы как будто что-то вспомнили.