Я сразу рассудил, что ничего из этого списка делать не стану. Скажу леди Уэбб, что убедился: ее муж действительно умер от остановки сердца, то есть причины его смерти естественные. Это чистая правда. Но ради удовлетворения собственного любопытства я хотел предпринять еще что-то, хотя и сомневался, что мои действия принесут результат.
До поздней ночи размышляя над увиденным, я задался вопросом, что стало с мотыльками. Наверное, большинство насекомых обнаружили во время уборки. Но видимо, по причине случившейся в комнате внезапной смерти все в ней вымели и вычистили еще более тщательно, чем обычно. Мотыльки живут недолго, и их хрупкие тела давно рассыпались в пыль.
Я подумывал о том, чтобы посетить номер, где умер Уэбб. Но под каким предлогом? Я не желал, чтобы меня приняли за любителя поглазеть на места трагических событий.
Я подал официанту знак, чтобы принесли еще бренди. Нам обоим выпить не мешало. Когда тепло от огненного напитка растеклось по моему горлу, я как можно более непринужденно произнес:
– Вот моя история, Том. Возможно, она придется вам не по вкусу. Но вы спрашивали о самом необычном и интригующем случае в моей практике. Возможно, поскольку мы находимся в стенах того самого клуба, мне на ум пришло именно это дело.
– Ужасный случай, – передернулся Том и отпил большой глоток бренди. – До чего подлая, злобная выходка! Надеюсь, виновный лишился сна от угрызений совести, когда узнал, что его «шутка» обернулась трагедией. Кстати, мне интересно, что вы сказали леди Уэбб?
– Именно то, что собирался.
– И такой ответ ее удовлетворил?
– Похоже, что да. С тех пор она ко мне не обращалась.
– А что стало с саквояжем?
– Леди Уэбб забрала его. Я бы посоветовал уничтожить эту вещь, но леди Уэбб все твердила, как ее супруг дорожил своим саквояжем. Леди Уэбб прижала его к груди. Предполагаю, что саквояж стал чем-то наподобие священной реликвии. Женщинам свойственно хранить такого рода сувениры, напоминающие о покойных.
Мы покинули клуб и отправились по домам. Том поблагодарил меня за то, что я развлек его «столь жуткой историей».
– Даже не знаю, смогу ли сегодня уснуть.
– Мой дорогой друг, я просто исполнил ваши пожелания.
Я проводил Тома до кеба, но милю до собственного дома решил пройти пешком. Была холодная звездная ночь, полная луна, окруженная тонкой сияющей морозной дымкой, плыла по небу над куполом собора Святого Павла. На улицах царила тишина, и мои мысли снова обратились к той истории.
Судя по тому, что я впоследствии узнал о сэре Сайласе, его нельзя было назвать приятным человеком, и все-таки он заслуживал того же, чего и любой другой человек, поэтому я вознес искреннюю молитву за упокой его души. Больше я ничего не мог для него сделать.