Я ушла. Нет, специалиста по зданиям мне ни за что не найти. Лучше просто бросить это дело, и будь что будет. Да и вообще, уж я-то уверена, что во всем виновата Элис Бейкер. Это же очевидно.
На следующей неделе с самого утра нам не давали покоя пневматические дрели, а потом шум грузовиков, медленно тащившихся мимо зданий и вываливающих из кузовов груды строительного мусора. Даже с закрытыми окнами было трудно сосредоточиться на работе, но потом пришла Бренда и объяснила, что этот этап работ завершится сегодня, самое позднее – завтра. Будут строить корпус, в котором разместят столовую. Его должны были сдать одновременно со всеми остальными корпусами, но почему-то за него еще даже не принимались. А в это время наше старое здание сносили.
– К сожалению, пока улыбаемся и терпим, зато потом у нас будет своя столовая. Делить ее будем всего с одной фирмой.
Невыносимый шум продолжался до четырех часов, а потом прекратился так внезапно, что у нас даже в ушах зазвенело. После этого мы наслаждались восхитительной тишиной. По другую сторону от нас демонтаж старого офиса шел полным ходом. Оттуда до нас доносились глухие удары о стену, а потом грохот и гул, но и эти рабочие тоже закончили ровно в четыре.
– Везет же некоторым.
– Хорошо мужчины устроились.
Остальные высказывали комментарии в том же роде.
Выходила я следом за Элис Бейкер. Она придержала дверь, а когда оглянулась, я увидела ее лицо и ахнула. Она выглядела больной: побледнела, глаза впали.
– Элис, ты как себя чувствуешь?
Но она молча ушла.
Следующие несколько дней ничего не происходило, вот только Элис выглядела все хуже, вдобавок вонь усилилась. Шум с обоих площадок не затихал ни на секунду. Примерно в это же время наступила жара. Окна не открывались, к тому же некоторые жалюзи заклинило, и мы поджаривались в офисе, как в духовке. Вняв многочисленным жалобам сотрудников, со стройки прислали рабочих с листами коричневой бумаги, которую они прилепили на стекла. Теперь света внутрь проникало меньше, но прохладнее не стало.
По пути в туалет я проходила мимо стола Элис Бейкер. Вид у нее стал совсем уж болезненный: лицо посерело, кожа обтягивала кости, глаза казались огромными. Я заметила, что сегодня она надела платье с длинным рукавом, а на шею повязала шарф.
– Неужели тебе не жарко?
Элис подняла голову, но взглядом со мной не встретилась. Она всегда так смотрела.
– Я чувствую холод.
– Я тоже. Когда холодно. А сегодня жарища, ты разве не заметила?
Но Элис снова ушла с головой в работу.
Тем утром в начале двенадцатого шум строительной техники внезапно прекратился. В том, что грохот с одной или с другой стороны ненадолго затихал или водители грузовиков делали перерыв, не было ничего необычного, но в это время на полную тишину нечего было надеяться. Нам даже стало не по себе. Но, отвлекшись от работы и обменявшись мнениями, мы просто занялись своими делами и больше не ломали голову над этой загадкой. А потом произошло еще два события. Без десяти пять я шла мимо стола Элис Бейкер, и за ним никого не оказалось. Стул аккуратно придвинут, со столешницы все убрано. Наверное, Элис совсем разболелась и ушла домой пораньше, но те, кто работал рядом с ней, не видели, как она уходила. Должно быть, просто тихонько выскользнула за дверь. Ничего удивительного. Элис – девушка скрытная и при этом деликатная. Такая не станет никому мешать и привлекать к себе внимание жалобами.