Уцелевшие татары, видимо, решив дорого отдать свои жизни, стреляли со стен по русским. Архип успел лишь упасть на окровавленный пол и потом увидел, что все, кто поднялся с ним на минарет, уже лежали мертвыми.
Тогда по татарам в ответ ударили пушки из туров. В страхе начали бросаться они со стен, оставшиеся в живых бежали к реке Казанке, пытаясь укрыться за ней. Единственный, кто мог преследовать их – Курбский со своим полком.
– Вперед! Рубить их всех! – закричал он и первым пустился вдогонку, жестоко рубя отступающих. Триста всадников бросились за ним. Жестокая рубка была, но никому не давали уйти. Под Курбским был убит его конь, сам он упал без сознания, израненный.
Татары бросились в леса, но там их настигли всадники Мстиславского, Микулинского, Михаила Глинского. Вскоре вся дорога из города в лес была усеяна трупами бежавших татар…
Казань взята после долгой и кровавой вражды, тянувшейся более века.
Иоанн, спешившись, снял шлем и блаженно закрыл глаза.
– Благодарю тебя, Господи! Благодарю!
Вдали показался Владимир Старицкий в сопровождении Шаха-Али.
– Поздравляю с победой, брат! Свершилось! – воскликнул Владимир Старицкий и, обняв Иоанна, расцеловал его в обе щеки. Вскоре все воеводы, дворяне, в том числе Шах-Али, не принимавший участия в штурме, но потерявший почти всех своих людей, собрались возле Иоанна. Войско в звенящей тишине выстроилось перед ними. Сидя на белом коне, сверкая доспехами, Иоанн прокричал:
– Воины мужественные! Бояре, воеводы! В сей знаменитый день, страдая за имя Божие, за веру, отечество и Царя, вы приобрели славу неслыханную в наше время. Никто не оказывал такой храбрости; никто не одерживал такой победы! Вы новые Македоняне, достойные потомки витязей, которые с великим князем Димитрием сокрушили Мамая! Чем могу воздать вам?
Город и поле молчали. Лишь ветер трепал волосы и бороды мертвых, лежавших всюду. Иоанн взглянул на погибших и сказал уже тише:
– Любезнейшие сыны России там, на поле чести лежащие! Вы уже сияете в венцах Небесных вместе с первыми мучениками Христианства. Се дело Божие, наше есть славить вас во веки веков, вписать имена ваши на хартии Священной для поминовения в Соборной Апостольской церкви.
Затем он снова взглянул на выстроившееся войско и проговорил громко:
– А вы, своею кровию обагренные, но еще живые для нашей любви и признательности! Все храбрые, коих вижу пред собою! Внимайте и верьте моему обету любить и жаловать вас до конца дней моих…Теперь успокойтесь, победители!
В ответ войско взорвалось радостными криками, кто-то падал на колени, кто-то плакал, кто-то молился, кто-то бросался на шею товарищам.