– Вперед, братцы! – крикнул Репнин детям боярским и повел их на помощь погибающей пехоте. И не сразу заметил он выстроившийся строй тевтонских арбалетчиков. Тяжелые арбалетные болты тучей полетели в русскую конницу, сбивая с седел всадников, убивая лошадей. Вскрикнув, Репнин остановил коня, едва не выпав из седла – болт вошел в ногу и пробил ее насквозь.
Это был разгром. Репнин приказал протрубить отступление и начал уводить остатки полка, но тевтонцы продолжили преследовать их, безжалостно добивая. Спастись удалось немногим…
Раненых и пленных московитов усадили в круг поодаль от трупов, усеявших поле битвы. Арбалетчики держали их под прицелом. Были среди пленных и зрелые мужчины, и безусые мальчишки. Некоторые из них молились, другие плакали, еще одни молча и тупо глядели перед собой, смиряясь со скорым концом.
Подъехал рыцарь на могучем коне в окровавленных доспехах. Его рогатый шлем, забрызганный кровью, сверкал в свете садящегося солнца. Он молча глядел на пленных через две узкие щели в шлеме, удерживая храпящего коня.
– Что делать с пленными?
Поглядев на эту кучку жалких, испуганных московитов, он махнул рукой, и тут же слуги рыцарей бросились на них, безжалостно рубя мечами и пронзая копьями. Крича от бессилия и страха, пленники пытались ползти, ну и с другой стороны их встречало копье или меч.
– Нет, Господи! Спаси! – кричал залитый слезами молодой мальчишка, и крик его прервался, когда меч рассек надвое его голову…
К концу октября подоспели пушки, тотчас начавшие массированный обстрел крепости. Ринген был взят. От гарнизона никого не осталось, исключая раненых. Погиб и командовавший обороной боярский сын Русин Игнатьев.
Коадъютор, въезжая в захваченный город, радовался каждому убитому врагу, со сладострастием наблюдая за тем, как вязали и уводили пленных. Для устрашения десятерых Кетлер велел повесить. Он улыбался, наблюдая за кровавой расправой. Фелькерзам был мрачен и молчалив.
– Поздравляю с победой, господин коадъютор, – протянул он.
– Чем же вы недовольны? – спрашивал Кетлер.
– Мы потеряли много людей. И потратили слишком много времени на один замок. Сейчас только октябрь, а уже лежит снег. Скоро ударят морозы. Боюсь, мы не сможем развить успех.
– Разве болтающиеся в петле московиты не стоят этого? – спрашивал Кетлер, указывая на повешенных. Некоторые из них были еще живы, беспомощно дергали ногами в воздухе, выпучив глаза. Другие висели, посиневшие, с вывалившимися языками и мокрыми от испражнений портами.
– Я уверен, что скоро царь снова отправит войско сюда. Но сможем ли мы выстоять? – говорил Фелькерзам, оглядываясь.