Герцогиня распорядилась, чтобы все облачились в траур и носили его, пока не закончатся похоронные обряды. Вскоре старуху постигло и личное горе: сперва ей сказали, что ее сына лорда Томаса — о радость! — выпускают из Тауэра, и сразу вслед за этим пришло известие о его кончине от какой-то лихорадки. Герцогиня была убита, но не пролила ни одной слезинки. Сидя в кресле, прямая как палка, одетая во все черное, она сообщила Кэтрин, что леди Маргарет Дуглас выпустили из заключения и отправили в аббатство Сион.
— Мне сказали, она тоже сокрушена горем. Но на все Господня воля!
Целый месяц Кэтрин пришлось носить старое черное платье, которое давило ей в подмышках.
— Но вы так очень соблазнительны, — сказал Гарри, когда она пожаловалась на однообразие в одежде.
Вечером Кэтрин взглянула на себя в зеркало. Гарри был прав. Простота в нарядах шла ей. Черное платье имело низкий вырез. Никаких украшений, волосы распущены — все это производило поразительный эффект. На самом деле настолько поразительный, что ей пришлось буквально отбиваться от Гарри.
— Мы должны скорбеть по королеве, — с укоризной сказала ему Кэтрин.
— Я пытаюсь позабыть печаль, — с усмешкой отозвался он. — Идите сюда, маленькая колдунья!
В дверь гостиной постучали. Кэтрин едва успела отскочить от Гарри, как вошел Уилл Эшби.
— Для вас пришло письмо, мистресс Кэтрин, — сказал он, бросив на нее понимающий взгляд, после чего передал ей послание и удалился.
Кэтрин увидела отцовскую печать. И сломала ее под пристальным взглядом Гарри. Чтение не принесло радости: похоже, никогда ей не попасть ко двору. Король лично отменил принятое на выборах решение о назначении отца мэром. «Он ни за что не согласится, чтобы меня допустили к должности мэра, — писал лорд Эдмунд, — и я не могу дольше оставаться в Кале без увеличения своих доходов».
Она протянула письмо Гарри — пусть прочтет.
— Мне так стыдно. Чем заслужил мой отец такое пренебрежение? Наверное, его полюбили в Кале, иначе не выбрали бы мэром.
— Может быть, у короля есть другой кандидат на этот пост, которого он предпочитает, вот и все. Не расстраивайтесь, дорогая. — Он посадил Кэтрин к себе на колени и потерся носом о ее ухо. — По крайней мере, он сохранил свой пост. Быть ревизором в Кале — это немало.
Отец возвращался домой. Кэтрин сидела у теплого очага в своей комнате и медленно разбирала его послание. Новость о скором приезде лорда Эдмунда ее порадовала, но дальше она узнала, что его вызывает Совет короля, и задрожала. «Они говорят, я не выполняю распоряжений короля, — писал отец, — и теперь меня будут допрашивать относительно состояния дел в Кале». Там было еще много чего, но Кэтрин так разволновалась, что не могла читать дальше. Даже теперь она и в спокойном состоянии не слишком хорошо складывала буквы в слова.