Вечером Малин шепнула Кэтрин, что мистер Мэнокс у привратницкой и требует встречи с ней.
— Привратник говорит, он в ужасном состоянии. О, Кэтрин, что ты наделала?
Сердце у Кэтрин упало.
— Ничего! — сердито бросила она и, собравшись с духом, быстро спустилась вниз. Гарри Кэтрин нашла рядом с домиком привратника, он взволнованно расхаживал взад-вперед.
— Что это значит? — Он сунул ей под нос скомканную записку.
— То, что там написано. Мне жаль, Гарри, но я больше не могу с вами видеться.
— Герцогиня узнала о наших встречах?
— Нет. — Кэтрин повесила голову. — Это мое решение.
— О Боже! — простонал Гарри. — Я люблю вас, Кэтрин! Пожалуйста, не делайте этого.
— Потом вы будете благодарить меня! — выпалила она и убежала обратно в дом, плача и ненавидя себя за то, что причинила ему боль. Но сказать правду было необходимо. Она больше не любит его, и он измучился бы еще больше, начни Кэтрин притворяться и длить эти обреченные на крах отношения.
В полночь пришли Фрэнсис и Эдвард Уолдгрейв. Они принесли фрукты и вино, которыми угостили всех камеристок. Джоан уехала к матери, и Эдвард вернул свое внимание Дотти Баскервиль, а Фрэнсис, сперва поцеловавшись со всеми девушками, которые были в комнате, присоединился к Кэтрин и заиграл на лютне. Хотя ее и рассердила такая вольность ухажера, он смягчил свою подругу несколькими шутками, а соприкосновение их плеч привело ее в возбуждение.
— Я хочу вас, — повторил вчерашнее признание Фрэнсис, когда они, устроившись на постели, попивали вино. — Это не шутка. Скажите, что будете моей!
Кэтрин вновь задалась вопросом: почему бы ей не завести любовника? Некоторые из здешних девушек переходили от одного кавалера к другому. Ей надоело хранить целомудрие. Возможности замужества для нее не предвиделось; все так и останется, если герцогиня не вспомнит, что надо бы наконец этим озаботиться. Почему бы ей не насладиться радостями любви здесь и сейчас? Она никого другого не захочет так, как хотела Фрэнсиса.
— Буду, — выдохнула Кэтрин и скользнула в его объятия.
— Не волнуйтесь, — тихо проговорил он ей на ухо. — Если я сотню раз делил ложе с женщиной и до сих пор не стал отцом, значит умею заводить детей, только когда мне этого хочется.
— Я тоже знаю, как женщине обращаться с мужчиной и не заиметь ребенка, пока она сама не захочет. Мне рассказала одна камеристка, — сообщила она Фрэнсису.
— Тогда не заняться ли нам любовью? — Его объятие стало крепче.
Кэтрин не колебалась:
— Конечно! Когда остальные лягут спать.
— Мы можем задвинуть занавески.
— Дайте мне допить вино. — Пусть не думает, что ей невтерпеж.