Кэтрин смогла только молча кивнуть, глаза ее наполнились слезами. Неужели это конец их с Фрэнсисом романа?
— Мы очень нравимся друг другу, и он давал мне деньги, но только потому, что беспокоился за меня, ведь своих я не имею.
— Значит, он делал это, чувствуя к тебе родственную привязанность, — продолжила герцогиня. — Но любите ли вы друг друга? Я имею в виду любовь, не связанную с родством.
— Да, мадам, — призналась Кэтрин.
— Ты знаешь, что говорят люди? Если вам нужен мистер Дерем, ищите его в комнате мистресс Кэтрин Говард или в спальне камеристок. Дитя, ему нечего делать ни в том, ни в другом месте, и ты не должна принимать его ни у себя, ни в общей спальне. Ты меня поняла?
— Да, — едва слышно ответила Кэтрин.
Герцогиня пронзила ее пристальным взглядом:
— Я хочу услышать от тебя заверение, что между вами не произошло ничего непотребного. Я помню твое сомнительное поведение с мистером Мэноксом, а потому питала надежду, что ты тогда получила хороший урок и запомнила его.
— О да, мадам, с мистером Деремом я не делала ничего дурного.
Они же все равно что женаты, так разве можно называть их любовные соития неправильными или непотребными?
— Рада слышать это! — суровым тоном проговорила бабушка. — Теперь ты можешь общаться с мистером Деремом, соблюдая приличия, и я спрошу мнение твоего отца, одобрит ли он союз между вами. Если он не одобрит, тогда ты должна прекратить встречи.
— Да, миледи, — пролепетала Кэтрин, молясь, чтобы отец согласился.
Только пройдут годы, прежде чем она узнает ответ: письма до Кале шли долго.
Ей не терпелось поделиться радостной новостью с Фрэнсисом: это ведь была хорошая новость, верно? До самой ночи Кэтрин была сама не своя, и когда он пришел в спальню, она тут же отвела его в свою комнату, пренебрегая велением бабушки соблюдать приличия, и передала любимому слова герцогини. Фрэнсис уставился на нее, его сардонические глаза вдруг заблестели.
— Ей-богу, Кэтрин, я был прав! Наше сердечное желание свершится. И если ваш отец откажет, нам придется открыться ему и сказать, что мы дали друг другу слово. — Он заключил ее в объятия. — Мы будем вместе, открыто, и все увидят, как я горд, что вы моя жена!
— О Фрэнсис! — воскликнула Кэтрин. — Молюсь, чтобы мой отец поскорее написал.
— Я поеду в Кале, если понадобится, и покажу ему, каким хорошим мужем буду для вас! — заявил он.
Кэтрин снова прильнула к нему, отвечая на его желание. Она знала, что поступает плохо, нарушая приказание герцогини, но какое это имело значение? В глубине души она была уверена, что они с Фрэнсисом скоро поженятся.