-- А чё сразу безвкусно?
Так и не сообразишь, что ответить.
-- Ну, каждому своё, -- говорю. -- Я вот не люблю платить большие деньги за то, чтобы выглядеть хуже.
Тирбиш покатывается со смеху, а Ирнчин с торжествующей интонацией бросает через плечо:
-- А я тебе говорил!
После этого атмосфера в нашем маленьком отряде становится намного дружелюбнее. Дорчжи принимается меня расспрашивать, что нынче в моде на Земле (я, конечно, тот ещё информатор по вопросам моды, но хотя бы от совсем уж безумных уродств могу его предостеречь). Выясняется, что молчал он, потому что неважно владеет всеобщим. Тирбиш этим злорадно пользуется, неразборчиво нашёптывая мне, что у Дорчжи на Броге невеста, и ему очень хочется ей что-нибудь подарить по рекомендации с самой Земли.
Под эти разговоры я затариваюсь вагоном и маленькой тележкой барахла, а заодно помогаю Дорчжи выбрать кой-чего для его барышни. А после того, как я расплачиваюсь, мы плавно перекочёвываем в мужской зал, где эти трое таких разных мужчин дружно закапываются в шмотки, меряют всё подряд и спрашивают моего мнения. Ирнчин, правда, следит, чтобы я не оставалась снаружи от кабинок одна, но его тоже захватывает одёжная лихорадка. Видимо, это такая суровая национальная черта -- прибарахлиться они любят все. Через час мне еле-еле удаётся их вытащить в стоящий неподалёку магазин тканей, и теперь уже я устраиваю допросы насчёт того, что пристало носить капитану. Правда, сначала приходится несколько раз повторить, что да, я хочу ему что-нибудь сшить, да, я умею, да, он в достаточной мере мне нравится, чтобы тратить усилия. Зато потом всё идёт, как по маслу, и проясняется один скользкий момент.
-- Я ему уже сшила одну рубашку, -- говорю. -- А он не надевает. Я уж не знаю, что там не так...
-- А куда бы он её надел? -- удивляется Тирбиш. -- Кто же дарёную одежду в обычные дни носит? Это для праздников, перед людьми хвастаться, что тебя любят, -- он мечтательно вздыхает. -- Вот я помню, мне в восемь лет соседская девочка жилетку сшила, да какую... эх, жаль, имя у меня не то, чтобы к ней подсаживаться.
Я стараюсь не подавать виду, как меня вышибает из колеи это случайное замечание. Ладно, хотя бы про рубашку мне теперь понятно.
-- А как думаете, если я ему ленту для волос подарю, он будет носить? -- спрашиваю.
-- Ле-енту... -- протягивает Ирнчин, пока Тирбиш переводит Дорчжи, что я сказала. -- А как её сделаешь-то?..
Внезапно Дорчжи начинает махать руками.
-- Вы это... не ленту... гизик, гизик сделайте!
Двое других явно оживляются:
-- Да, точно!