-- Хм. У меня ближайшие планы -- это долететь до Гарнета и произвести ревизию экипажа.
-- Нет, а... на личном фронте? -- вижу полное непонимание. -- Я хочу сказать, ведь есть вещи, которые положено или не положено делать женатым людям. И я сильно подозреваю, что они у нас разные...
-- Лиза, делайте, что хотите, я не вправе вас ограничивать, -- отмахивается от меня в священном ужасе. М-да, я чувствую, тут предстоит большая педагогическая работа...
-- Ладно, тогда я пока предлагаю отвести одну из кают мне под кабинет, чтобы я могла там нормально разложить свои причиндалы и поддерживать стерильность. И лучше, чтобы это была одна из соседних кают с моей, чтобы недалеко бежать, если что.
Он вдумчиво кивает, делая заметки в уме. Потом вдруг смотрит на меня с сомнением:
-- Лиза, а вы уверены, что по-прежнему хотите работать? То есть у вас ведь нет такой необходимости, я способен вас содержать...
-- Ещё чего! -- возмущаюсь я. Содержать он меня собрался! -- Я замуж вышла, чтобы эту работу получить, а не наоборот! Даже не думай. Будешь платить, как в контракте стоит, и точка.
Он несколько секунд переваривает мою реакцию с неуверенной улыбкой.
-- Ну хорошо, -- наконец медленно произносит он. -- Но вы позволите хотя бы иногда дарить вам подарки?
Теперь уже я поднимаю брови и пожимаю плечами:
-- Ну конечно, если тебе хочется.
Он вздыхает с облегчением. Ой, чует моё сердце, что-то тут не так.
Мы с Азаматом ещё некоторое время говорим ни о чём -- у нас это вообще хорошо получается, -- а потом у меня начинает совершенно неприлично урчать в голодном животе.
-- Вы можете снять хом, -- говорит Азамат, вставая.
Очевидно, он имеет в виду эту тяжеленную блямбу на цепочке. Да уж, я очень надеюсь, что её не придётся таскать на себе всё время. Я, сдерживая неучтивую поспешность, снимаю с себя железяку и вешаю на спинку кровати. Она поблёскивает серебристенько. Азамат, впрочем, в своей остаётся, так что я чувствую себя немного неловко.
-- Она очень тяжёлая, -- говорю, извиняясь. -- Зачем они такие огромные?
-- Чтобы издалека было видно. Но их редко надевают. Вам, наверное, вообще не придётся. Это только для больших официальных собраний.
-- Да? Это хорошо, а то как-то глупо получилось бы, если бы их нужно было носить всё время, а мне так тяжело...
Азамат смеётся и, стащив свой хом, наматывает его на руку. Мы двигаемся на выход.
-- Ну что вы, зачем всё время? Они ведь платиновые, действительно тяжело.
Я вытаращиваюсь: это вот эта вот огромная хреновина -- вся из платины?!
-- Да они же должны стоить целое состояние!