— Ты сказал… — медленно заговорила Вероника, — у Елизаровой любимый муж скоро приезжает? Вахтовик. Не был дома несколько месяцев. Так?
— Ну.
— А вот и не «ну». Недавно у нее была марьяжная постель, вот, в голове лежит. И законный муж — король червей — в ногах валяется. А там же, где ему самое место, под сердцем, спрятался другой король. Брюнет. — Вероника выразительно посмотрела в распахнутые глаза стажера. — Елизарову окружает вся возможная дрянь из этой колоды, — похлопала «оракул» ладонью по стопочке карт, оставшихся невостребованными. Замолчала, и Давыдов попросил уточнить:
— Какая-какая постель?
— Марьяжная. Любовная. И отнюдь не с мужем, который на Севере деньги заколачивает.
— А воровство есть?
— Ну, если за банку икры могут прилететь зараз такие бубны, как туз и десятка… разом, повторяю… то да. Эту икру она считала золотой.
Ника вновь склонилась над столом и начала делать новый расклад возле улыбчивой фотографии. Основной, на прошлое, настоящее и будущее. С прежними пятью снимками ей не захотелось попусту терять время, но предварительный расклад «голова-руки-ноги» Елизаровой потребовал продолжения.
И подтвердил предварительный вердикт:
— Особа — темная, — допив остатки коньяка «на два пальца», кивнула Ника и зябко повела плечами. — И что еще хочу сказать, Сережа, Елизаровой угрожает опасность. Смертельная. Опасность на подходе, близко. По краю горничная ходит.
Сергей облизнул губы и хрипло произнес:
— Не шутишь?
— Если только карты пошутили. Но ты сам видел: прежние расклады цвели практически равномерно красным цветом, у Елизаровой — сплошная чернота.
— Да, — просипел Давыдов. — Вижу. Неужели так бывает? Поверить не могу… Действительно, когда ты на других гадала, пики почти не выпадали, а здесь… такая разница! — и уважительно поглядел на Веронику. — Ну ты даешь, Ника. Окунев, кстати, тоже за эту Елизарову вначале уцепился. А у него — глаз алмаз! Правда, потом он от нее отцепился. Врачи сказали — Елизарова гипотоник, у нее от стресса так давление упало, едва откачали. И, что важно, до того, как прислуге объявили, что все должны пройти детектор и обыск, она вела себя спокойно, ничем не выделялась. А как поставили всех строем перед шефом и сказали — обыщем, «обкатаем», только тогда рухнула. Без чувств.
— Артистка? — предположила Вероника.
Давыдов кисло буркнул:
— Тонометр не обманешь. У нее давление, говорят, чуть ли не на нуле стояло. Какая уж тут артистка, едва жива осталась. А Окунев ведь… на нее поставил, — напомнил с грустью. — Елизарова тебе помогала, шастала по всему дому, типа приглядывала за порядком. Она вполне могла ценности в твою сумку подложить, чтоб ты их вывезла, потом как-то позвонить подельнику, и тот разыграл спектакль с фиктивным кейтери…