Давыдов повернулся к Нике, и та улыбнулась — из стажера радость во все стороны кипятком брызгала. Он запустил пальцы в волосы, взлохматил рыжеватый чуть отросший ежик.
— Ну ва-а-аще… — сказал. — Первое дело… и тут — «сильфида»… Ребята не поверят, что это я ее нашел! Точнее, ты. Но мы — вместе. Ведь если бы я не пришел и не сказал о сумке… А кстати. Почему ты не сказала, что поехала на фиктивный выезд с другой сумкой?
Вероника повела плечом:
— А кто меня об этом спрашивал? Из слов Окунева я поняла, что когда пропали побрякушки, меня в доме Сальниковых уже и близко не было.
— Неправильно ты поняла. У тебя не было возможности совершить кражу. Но на тот момент дети уже изъяли из сейфа… мгм… побрякушки.
— Так надо было и сказать все по чесноку!
Давыдов скуксился:
— Ага. Скажешь тут. Махновский как собака на сене сидел. Станиславович хотел тебя на завтра пригласить… Но повезло, — стажер снова заулыбался, — я первый успел.
— Тебе и лавры, — согласилась Ника.
— Слушай, а зачем тебе две сумки?
— Считаешь, много? А я б еще и третий выездной набор хотела, — усмехнулась Ника. — Перед Новым годом знаешь какая кутерьма бывает! По три выезда на день случается! Кручусь как белка, нет времени домой заехать и переодеться. Все с собой вожу, поспеть везде по новогодним пробкам не рискую. Вот у Сальниковых, например, дети топинг перепутали…
— Что-что?
Вероника вздохнула:
— У вас дома куличи пекли?
— Нет.
— Но хотя бы в магазине ты их видел. Помнишь разноцветную присыпку на глазури кулича? Это и есть топинг. Так вот, получив похожий вызов, я не стала орешки и цукаты перебирать, быстро добавила пару пакетиков в чистые мешочки, рванула вторую сумку и на выход. А эту у тети Тани оставила, у нее посудомоечная машина есть, а на моей кухне… только раковина помещается.
— И неужели даже не мелькнуло, что преступник охотился за этой сумкой?!
— Нет. — Вероника оперлась задом о кухонную тумбу и скрестила руки перед грудью. — Я кондитер, Сережа, а не сыщик. Каждому свое. Это только в книжках и кино шустрые дилетанты могут следователя обштопать. Хотя… — в памяти всплыл майор Махновский, с радостью зачисливший сантехника в убийцы. Но все же, нет, пусть дилетант — не равнодушный, не закостенелый тип, и ему правду узнать важнее, чем пофигисту-следователю, он прежде всего профан. — Я чувствовала свою вину, Сергей, — решительно созналась Ника. — А ведь это очень тяжело — все время думать, что из-за тебя мог кто-то погибнуть. Я старалась вообще об этом… — Вероника не договорила и отвернулась к окну. — В любом случае все выяснилось бы довольно быстро, да? Я бы поговорила с Окуневым, узнала, почему меня в поселок заманили…