Более спокойные начинали расспросы – что там, куда они уходят, и как? На это гаргулья старалась отвечать, но что она знала?
– Там есть солнце и небо. Земля для земледелия и скотоводства. Река и город, который готов вас принять.
Большинство этот ответ воодушевлял, но не всех.
– Нас ведут в рабство!
– На погибель!
– Это ловушка!
– Она хочет нас уничтожить!
– Да! Пусть докажет!
– Нас приносят в жертву!
– Не слушайте ее! Это испытание! Айлаэ нас кормил веками!
– Чудовище!
Дэй не думала, что это будет так больно. Хмурилась, молчала, переживала. Златко сказал, что нет никакой гарантии, но шанс велик. А вдруг она действительно ведет этих людей на погибель? Здесь у них есть хотя бы несколько лет жизни. Сама гаргулья в такой ситуации рискнула бы. Это лучше, чем сидеть и ждать, медленно угасая в отчаянии и наблюдая, как друзья и соседи превращаются во взбесившихся животных. Но это она. А здесь многие надеятся на то, что все вернется на круги своя и Айлаэ восстановит свои силы.
Совет старейшин тоже, разумеется, разделился. Кто-то хотел уйти, кто-то подозревал ее в таком, на что у Дэй даже фантазии не хватило бы. Разумеется, самым ярым противником стал Сухэ. Зато большинство постановило – уходим. В теории этому решению должны были последовать все жители подземной долины. Но в такой критической ситуации оказалось, что далеко не каждый готов это сделать. Сухэ, лишенный поддержки коллег, теперь доводил гаргулью обвинениями и вопросами, на большую часть которых она даже не знала, что сказать. Не бить же его в самом деле. Видя такое дело, Атхон отрядил ей в сопровождение или скорее охрану стражников понадежней. Мужчина прекрасно понимал, что если с их гостьей что-то случится, то гоблин два ее друзья откроют им телепорт. А жить очень хотелось…
Убедившись, что к гаргулье его теперь не пускают, Сухэ отправился баламутить, то бишь вразумлять, народ. Отговаривать его от роковой, как он считал, ошибки. Дэй же про себя отчаянно молила серые небеса, чтобы он не оказался прав. Погубить целый город… Ей хватит и Ло…
Скоро старейшины убедились, что Сухэ даром времени не терял: в считанные минуты у него появились единомышленники, и он явно не собирался останавливаться на достигнутом. Лучше всего его слова воспринимали молодые парни из тех, кто не привык размышлять, если утверждение кажется правдивым. А любая фраза, сказанная с достаточной эмоциональностью и пафосом, непременно производит именно такое впечатление.
– Пошел вон, козел вонючий! – вдруг перекрыл его агитацию женский громоподобный голос. – У меня дети, и я вырву тебе глотку, если ты помешаешь мне их спасти! Понял, козел?!