Вскоре вдоль поля появились невысокие кусты, постепенно перешедшие в лес. Этому я не сильно удивился: в самом деле, нужны же им материалы для строительства. Дом и ограда во дворе «носительницы» были из такого же дерева, только обработанного. Темные, практически чернильные стволы были покрыты плотной корой. Ветви и листья я с трудом рассмотрел, настолько высоко они тянулись к свету.
Хм… Я думал, остров сравнительно небольшой. Ан нет. Мы уже пару часов едем, причем с хорошей такой скоростью, а конца и края дороге не видно. То ли проложили ее зигзагом, в обход поселений — потому как ни одного на пути не попалось, — то ли в действительности размер у этого «государства» немалый.
Эх, мне карту бы раздобыть! Ну не могут же они обходиться без этого способа ориентирования на местности! Или могут? Пока не проверю — не узнаю наверняка.
Только я отвлекся на размышления, как окружающая природа вновь изменилась. Дорога поднялась на небольшой холм, с высоты которого взгляд Лиодайи на мгновение выхватил на горизонте совсем далекую полосу моря, тут же скрывшуюся за соседним холмом, когда повозка начала спускаться в низину — практически круглую равнину, похожую на блюдце.
Трава здесь значительно отличалась от той, что росла в лесу: вместо пышных листьев я отчетливо видел злаки. Все такие же синелистные, но с практически белыми колосьями. Похоже, это какое-то злаковое растение, не исключено, что именно из него пекут лепешки или что-то еще готовят. Поле выглядело ухоженным, и сорняков, по крайней мере таких, какими они должны были быть в моем понимании, не имелось. Наглядное подтверждение, что на острове развито растениеводство.
«Штурм» очередного холма, и новая смена «картинки» на спуске: среди простора мирно паслось стадо непонятных существ. Похоже, все местные животные многоногие, а эти еще и ушастые — кожные складки свисали с голов и волочились по траве. Рядом с ними на десятилапом «скакуне» обосновался местный пастух. Видимо, следил, чтобы никто не разбежался. Что ж, я учту и существование скотоводов.
Прошло еще не меньше часа, прежде чем природные ландшафты начали чередоваться с индустриальными. Последний термин, конечно, можно было использовать с натяжкой — лесопильни и мельницы вряд ли тянули на полноценную промышленность. Но это, несомненно, были места переработки сырья в промежуточный продукт. И по мере приближения к конечной цели нашего движения их становилось все больше. Определенно пекарни, ткацкие мастерские, швейные, обувные, кузнечные… Здесь они выросли, словно грибы после дождя.