Вытащив затвор, Графиня отстегнула пустой магазин и все это положила перед собой на клеенчатый чехол. Затем достала тонкий стальной шомпол, навинтила на него щетку-«ерш». Тонкие пальцы молодой женщины пробежались по ребрам рифленого ствола. Налив на щетку оружейного масла, она ввела шомпол в отверстие ствола и стала интенсивно двигать вперед-назад. Все это ей казалось очень эротично, хотя в мозгу почему-то вспыхивали фрагменты прошедшей войны, в которой ей довелось принять участие.
Остервенело двигая шомполом, она наблюдала, как к холму не спеша приближаются «срочники». Две фигурки буквально плыли по желтому морю прошлогодней сухой травы. Лариса, глядя на них, зажмурила левый глаз, невольно подумав: «Эх, был бы у меня такой карабин тогда, насечек было бы намного больше».
— Вы — настоящая амазонка, Лариса Николаевна, — неожиданный возглас прервал ее размышления. Не прекращая чистить ствол, Лариса медленно повернула голову, за ее спиной стоял краснолицый, с отвислым пивным брюхом и красными, воспаленными глазами мужчина. Начальник полкового стрельбища был истинным ценителем Бахуса. — Лариса Николаевна, зачем вам надо пачкаться в масле? Одно слово, и мои «пингвины», — майор кивком указал на приближающихся солдат, — языками вылижут вам винтовку. Вы ведь к ним так добры...
Лариса действительно в каждый свой приезд угощала солдат, еще мальчишек, колбасой, печеньем, сгущенкой. Это не было актом доброты и покаяния за убитых таких же мальчишек на первой Чеченской. Нет, все было намного прозаичнее. Она, как радивая хозяйка, подкармливала скот перед забоем, в глубине души надеясь, что время забоя наступит очень скоро.
— Да нет, не надо мальчиков тревожить, я сама справлюсь.
— Ну конечно, вещь-то у вас импортная, так сказать, эксклюзивная. Не то что наши примитивные «калаши».
Лариса промолчала. Закончив чистить ствол, отложила карабин и принялась за затвор.
— Может, кофе с коньячком? — произнес начальник полигона слащавым голосом казарменного донжуана и тут же извлек из кармана своего бушлата плоскую флягу.
— Спасибо, нет, — ответила Лариса. Она отвлеклась от чистки оружия и внимательно посмотрела на офицера. Сейчас она вспомнила другого, того, что лежал посреди улицы в Грозном с простреленными руками и ногами. Истекал кровью и беззвучно матерился, но на помощь никого не звал, понимая, почему снайпер еще с ним возится.
«Интересно, если бы из тебя сделать «кавказский крест», небось визжал бы как свинья, требуя, чтобы спасли, хотя это стоило бы жизни сотни таких мальчишек», — с милой улыбкой на лице подумала Лариса.