И тут мне путь перегородил Ушак. Его треугольное лицо исказилось от непонятной мне радости.
– Куда намылился, пузырь? Щас я тебе…
– Что здесь происходит? – звонкий девчачий голос разнесся по арке, заглушая крики и ругань дерущихся. – Немедленно прекратите драться!
Я замер, глядя на тонкую фигурку девочки в нарядном светло-зеленом платьице. Нескладная, длинноногая с выпирающими коленями, с забавными косичками, перетянутыми бантами под цвет платья, в потертых туфельках – эта картина промелькнула передо мной в одно мгновение. Я запечатлел образ нежданной помощницы, и он врезался в мою память, а вот лицо плохо различил. Тень от здания скрывала его черты.
А девчонка смело шагнула в арку.
– Отпустите его! – приказной тон прорезался в ее голосе.
– Барышня, вали отсюда, пока мы добрые, – Гридя перегородил ей путь. – Иди, куда шла! До греха не доводи…
– Я требую! – топнула она ногой. – Иначе…
– Дура, что ли? – разозлился один из пацанов и толкнул ее в грудь.
– Обалдел? – возмущенный голос незнакомки, едва не упавшей, завибрировал. – На кого руку поднимаешь, простолюдин?
Что-то непонятное закружилось в воздухе, превращаясь в буро-коричневую кляксу. Рука девчонки вылетела вперед, толкая перед собой спрессованную массу странного порождения магии. Раздался треск, усиленный эхом арки. Грохнуло так, что все попадали на землю. Гридя с криком согнулся пополам, так как стоял ближе всех к девчонке, и схватился за уши. Обидчика девчонки и вовсе смело с пути, потому что вся энергия техники предназначалась этому идиоту.
Я же, оглянувшись в поисках врага, с удовлетворением заметил, что все они лежат, испуганно замерев. Переступив через Ушака, пнул его по тощему заду, и схватил за руку спасительницу, тоже ошалевшую от эффектно проведенной техники, потащил ее по улице подальше от злополучного места.
– Да отпусти ты меня! – завопила она, когда мы очутились на оживленном месте среди гуляющих людей. На нас смотрели с подозрением. – Сейчас городовой появится, потом будешь доказывать, что ты не собирался меня грабить!
Я разжал пальцы, выпуская запястье девчонки.
– Синяк же будет! – пожаловалась она, оставаясь рядом со мной. – Смотри, вон скамейка! Пошли, сядем! У тебя кровь со лба течет! Вытереть надо.
– Бровь рассадили, – пробурчал я, невольно подчиняясь звуковым вибрациям спасительницы.
Она усадила меня на скамейку под густой шапкой акации, оглянулась по сторонам, словно что-то искала, и раздраженно произнесла, топнув ногой:
– Ни одной водоколонки рядом! Когда нужно, ничего не найдешь!
Сжатый в ее руке платок странным образом набух водой; легонько отжав его, девчонка аккуратно стерла кровь с лица и приложила к ссадине на брови.