Он чуть не обомлел, когда вдруг вошла Наташа.
— Геннадий Владимирович, тут к вам пришли. Из милиции…
За ее спиной стояли двое. Они были, как показалось Кудракову, устрашающе громадные и свирепые. Оттеснив девушку, они ступили в кабинет и потянулись во внутренние карманы курток. Кудраков решил, что это наступает его последняя минута. «Кого я обидел и еще не искупил свою вину? Кому я должен по-человечески? Кому не сказал что-то важное?» — волчком кружилось у него в голове. Он отступил шаг назад, пятясь от надвигающейся катастрофы, наткнулся на стул, размашисто плюхнулся на него.
— Кудраков? Геннадий Владимирович?
— Да… Это я.
— Мы из милиции.
Оба достали из-за пазухи удостоверения и протянули похолодевшему и обмякшему Кудракову.
— Ч-чему обязан?
— Что-то вы плохо выглядите. Чего вы так испугались? — подозрительно спросил один.
— Нет. Все хорошо. Только… неважно себя чувствую с утра. Весна, понимаете ли, давление скачет… — пролепетал, надеясь, что пронесет, Геннадий Владимирович.
— А вы давление спозаранку коньяком лечите? — язвительно кивнул один из них на стол, где стояла бутылка.
— А… это… приятель заходил. По делу. Давно не виделись, так за встречу по рюмочке. Может, по маленькой? Для бодрости духа, — зачем-то предложил он гостям, при этом понимая, что городит глупость.
— У нас дух и без допингов в порядке, — мотивировал свое несогласие один.
— Мы на работе и к вам — по делу, — строго отбрил другой.
Геннадий Владимирович с сожалением быстро покосился на бутылку и, выдохнув, отдался своей судьбе.
— Так, чем могу?
— Вы знаете граждан Пурикова Василия Васильевича и Холмова Ивана Викторовича?
— Да.
«Да. Это конец. Как-то слишком быстро все произошло, — подумалось Кудракову. — Но я же ни в чем не виноват, это все не я! Пусть сначала докажут обратное».
— Они у вас работали? Правильно?
— Да.
Что-то важное зацепилось за его сознание и прожигало в нем дырку. Что-то было не так в словах следователя…
— Позвольте… — медленно проговорил он. — Что значит «работали»? Я думал, они до сих пор у меня работают. То есть…
Он допустил оплошность! Нельзя было говорить так, потому что получалось, что они, что бы ни сделали, выполняли его указания.
— То есть они еще недавно были моими сотрудниками, но я их отпустил три дня назад. За свой счет. Сказали, что едут куда-то к друзьям.
Это была неправда. Кудраков врал и сам себя ненавидел. Ему казалось, что он затягивает петлю на своей шее. Скорее всего, следователи уже знали, что это не так.
— К друзьям ездили, говорите. Понятно. Тогда понятно.
— Объясните, может, что вам понятно? — возбужденно спросил Кудраков.