— Вы нам задолжали крупную сумму. Вы лишили нас кое-чего того, что нам было очень нужно.
— О чем вы говорите?
— Вы сами догадаетесь, Петр Васильевич. Если вы хорошо подумаете, вы поймете.
— Что с Лизой?
— О, Елизавета Петровна — красивая девочка. И очень талантливая. Этот ребенок действительно дорогого стоит. А что, как отец, вы волнуетесь за нее… ну, вы понимаете, о чем я говорю, правда?
— Вы негодяй, кто бы вы ни были!
— Да что вы говорите?! Чья бы корова мычала… Вам разве никогда не говорили такого в детстве? Или вы за бумагами и интригами государственных кабинетов забыли свое детство?
— Вы должны знать, что подобные выходки никому не сходят с рук! — изо всех сил сдерживая дрожь в голосе, возмутился Петр Васильевич.
— Так подключите же все свои связи! — ехидно подзадорил его звонивший. — Это в интересах вашей дочери. Вы согласны? Но есть нюанс. В ее интересах, чтобы вы передали нам сумму, которую мы утратили по вашей вине.
Несчастный отец молчал. Он уже прикидывал, что можно сделать и как искать Лизоньку, но мысли плавали, никак не получалось осознать в полной мере, что происходит. Он не воспринимал ситуацию как реальность.
— Ну что же вы молчите? Думаете, где взять деньги? Правильно!
— Ты — ничтожество!
— Это неконструктивно в любом случае. Давайте исправляться, Петр Васильевич. Подумайте о том, как собрать триста пятьдесят тысяч ЕВРО.
— Вы с ума сошли?! Откуда у меня такие деньги?!
— Это не ко мне вопрос. По крайней мере, из-за вашей семейки мой шеф потеряет гораздо больше. Считайте, что мы великодушно поступаем. Правда… — с нотками издевательства промяукал в трубке голос, — вы, конечно же, можете оскорбиться, мол, мы слишком низко оцениваем вашу дочь. Как вы считаете?
Он молчал. И что он мог сказать? К тому же у него уже тряслись руки, к горлу подкатил тяжелый сухой ком, готовый вот-вот перекрыть дыхание. Ему и вздохнуть-то было тяжело, не то что ответить что-то достойное!
— Ладно, не плачьте. Мы просто навели кое-какие справки. Мы люди разумные. Мы действуем наверняка. Больше, Петр Васильевич, вы, пожалуй, не потянете. Хиленький вы, Петр Васильевич.
— Издеваешься, подонок? — кое-как выдавил Петр Васильевич Таранков.
Силы таяли, как легкое облако в жарком августовском небе. Ему очень хотелось лечь. Он растянул галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки.
— Конечно. Так же интереснее.
Не отрывая трубку от уха, он подошел к окну и широко распахнул его. С улицы, как всегда в начале весны, потянуло промозглой влажностью.
— Ладно, вижу, я вам не нравлюсь. Я не буду вас больше беспокоить. Деньги соберите. Мы будем знать, когда вы готовы. И узнаем, если нас начнет искать ментовка. Наша доблестная милиция слаба. Она не найдет вашу дочь. Живой. Вы меня поняли? И не тяните слишком долго — девочка может не выдержать жестких условий.