С другой стороны, если отбросить заповеди и хорошенечко подумать, как ещё могут на нас смотреть живущие тысячелетиями магические существа, которых мы дёргаем ради наших, человеческих мелочных проблем?
Пока я задавалась глупыми вопросами, вновь активировав одну из защитных печатей (не остановит, но замедлит психотропный туман, источаемый ми-да), Рат спрыгнул на землю, ухитрившись при этом полностью разворошить мне причёску, и потопал вперёд, высоко поднимая лапки и комично помахивая хвостом — пока ещё одним. Вокруг вновь раздались смешки, но на этот раз — только от младшеньких. Взрослых слышно не было, если не считать выкриков пятикурсника Вика — наверняка опять организовывал тотализатор. Это было и лестно, и страшно — неужели кто-то поставил и на меня?!Туман, между тем, сгущался, и сквозь защиту начали пробиваться голоса, постепенно перекрываемые детским плачем и пьяными криками. Тот самый день, когда я забрала Филю… конечно, что ещё он мог мне показать?
Я сделала несколько шагов назад, шепча формулу ясного разума. Честно говоря, особенного магического эффекта сия фраза не несла, позаимствованная из какой-то иномирной книги. Очень приблизительно она переводилась на современный тёмный как "Есть голова — от сердца, и есть топор — от головы", и главный её целительный эффект сводился к тому, что на старотёмном она звучала столь зубодробительно, что произносивший её поневоле отвлекался ото всех проблем, кроме попытки не завязать язык бантиком. Надолго ли меня хватит? Видимость резко упала, стало понятно, что вот сейчас противник атакует, но тут по толпе прошёлся потрясённый вздох. Сначала я не поняла, что произошло, и просто продолжала удерживать защиту, но потом туман начал стремительно рассеиваться, а там…
В общем, Рат слегка вырос сам по себе — раз эдак в десять. Однако, особенно впечатляли его хвосты, удлинившиеся до совершенно неприличных размеров и разгоняющие туман. Я и сама засмотрелась, потому что — ух ты!
Только вот, кажется, не одна я впечатлилась. Призванный принцем сущь издал яростный вопль и оперся на передние ноги, стремительно отращивая себе ещё несколько пар конечностей. Это ясно свидетельствовало — взбешён, и дело перешло в достаточно личную плоскость. Неудивительно, в принципе: природные первородные духи, к которым совершенно очевидно относился Рат, крайне недолюбливали хищных обитателей Мира Неприкаянных, который породил ми-да. Стоит отметить, неприязнь эта была взаимной и крайне, как бы так выразиться, горячей.
Наверное, то, что я специализируюсь именно на природных духах, а принц — на неприкаянных, довольно символично. Но это всем известный жизненный парадокс: в моменты, когда человек вполне может по достоинству оценить иронию высшего замысла, ему всегда, мягко говоря, не до того. Вот и я успела только охнуть, когда ми-да рванул в атаку, а Рат тут же подсёк ему ноги, лишая устойчивости.