— Что? — переспросил Мер недоверчиво, — Прости, мне, наверное, показалось. Ты хочешь сказать, ваши колдуны контролируют Легиона?
— Прости, — вздохнула Ана. — Но ты опять в растерянности из-за незнания местных реалий. Легион — могущественнейшее оружие Императорской семьи с тех пор, как Великий Безумный Колдун, от которого наши правители ведут родословную, поработил его.
— Поработил? — повторил Мер неверяще, — Человек? Легиона?!?
Глаза у него были такие, будто мы все вдруг разделись и принялись возносить благодарственные молитвы пресвятому Тапочку и всеблагой Макаронине. Столько эмоций на лице остроухого я за все время нашего знакомства не видела. Ощутила некоторое злорадство: может, поумнеет, наконец, и перестанет всем окружающим намекать, кто он такой? А то пока они, конечно, не верят, но никакое везение длиться вечно не может. Рано или поздно кто-то узнает, что тут расхаживает высший демон, и вот тогда не миновать ему заточения в круге.
— Да, — сказал принц с некоторой гордостью. — Моя семья пленила Легиона, и на его могуществе стоит наша власть.
Мер потёр переносицу, будто учёный колдун, которому попытались объяснить, что магии не существует.
— Я понял, — сказал он. — Предлагаю вернуться к этому немного позже, когда я точно определюсь с тем, что именно по этому поводу сказать. Пока поясни мне другое: если все так, почему ты считаешься избранным?
— А, это, — принц фыркнул, — Видишь ли, существует вторая часть пророчества, которую наш Великий да Безумный выдал на смертном одре. Мол, придет Избранный колдун, сын Великого Императора, благословленный Легионом от рождения. Именно ему суждено остановить Зверя. Эй, Лучик, а в вашем варианте что?
— Вы не поверите, — хмыкнула Лис, — Но наш Неназываемый выдал на смертном одре ровно то же самое слово в слово, только вместо "Избранный колдун" — ангел, а благословлён он не Легионом, а самим творцом.
— Неплохо так, — фыркнуло высочество. — Позволь угадать: у светлых Избранным Ангелом считается сын Императора Света?
— Да, — вздохнула Лис, — Все так.
— До чего же очевидно, — в голосе Сана прозвучало восхищение. — Тот, кто это придумал — гений, я хотел бы на него посмотреть.
— О, я тоже, — голос принца был холодён и зол. — Но очевидно, что сей талант уже мёртв, а жаль: не отказался бы прикончить юмориста лично. Однако, тут есть одна проблема: недавно колдуны проводили сеанс общения с Легионом, и тот признался, что у Императора Запада подрастает младший сын.
— Правда? — спросил Мер.
— Да, — вздохнул Дан. — И вот тут вопрос; скажем, если Зверь — я, то особой проблемы в этом нет. При всех своих талантах мне не превзойти папочку в зверствах, до уничтожения мира едва ли допьюсь, да и, будем честны, не по силам мне сей экзерсис: не такой уж я могущественный колдун. Однако есть и другая вероятность. Что если, цитируя профессора Бала, наше пророчество решило самовыполниться? Судя по описаниям, этот самый младший сын Аштарити — натуральный монстр. Он громаден, выглядит, как гибрид нескольких уродливых зверей, и разума у него нет — только ненависть и ярость, приправленные жаждой убивать. Все, чего хочет эта тварь — разрушать.