Пойти вместе казалось как никогда правильным решением.
Я не стала читать статью о прощании с Оливией и похоронах в «Газете Уиллоу», пока не вернулась домой. Под заголовком «Весь город оплакивает смерть старшеклассницы» процитировали слова одиннадцатиклассницы Вайолет Симмонс: «Никто не может поверить, что это произошло. Оливия Ричмонд вдохновляла нас всех и была одной из моих лучших подруг».
Любой человек в городе, прочитавший статью, подумал бы, что Оливия и Вайолет были друзьями всю жизнь.
Кэндис вернулась в школу в следующий понедельник, напичканная лекарствами, похудевшая и утратившая веселость. Только после этих изменений я поняла, насколько больше она мне нравилась раньше, когда была маленьким взрывом солнечного света и шума.
Мать Кэндис в прошлую пятницу поменяла ей расписание. Мы с Мишей видели, как миссис Лерер сидела в кабинете директора с мистером Бобеком, школьным психологом. Миша сказала мне, что мама Кэндис позвонила ее маме, чтобы расспросить о Вайолет. Она сообщила миссис Портной, что вычеркнет из расписания Кэндис уроки, на которые ходит новенькая. Кэндис перестала рассказывать о предполагаемых злых силах Вайолет и ее вине в смерти Оливии только через пару недель интенсивной психотерапии и приема успокоительных.
Не знаю, что мама Кэндис сказала мистеру Бобеку в качестве оправдания отказа от обязательных уроков, но в результате меня, Мишу и Вайолет вызвали в офис директора для сурового выговора. Когда на уроке английского мне передали записку на бумаге розоватого цвета с требованием прийти, я удивилась.
– Девочки, я не знаю, какое религиозное воспитание вы получили, и, если честно, это не мое дело, – сказал нам директор Ниландер, откинувшись назад во вращающемся кресле. Я сидела посередине, пытаясь сохранять безопасную дистанцию с Вайолет, сидевшей слева, и чуть ли не чувствовала ярость, исходившую от сидевшей справа Миши. – Но когда я слышу обвинения, что ученицы моей школы играют в игру со злыми духами и, предположительно, призывают их, я считаю должным вмешаться.
Мое внимание обратилось к окну, к дождю и лужам, уже появившимся на учительской парковке. Директор Ниландер с женой были прихожанами церкви Святой Моники, куда мы, бывало, ходили до развода моих родителей. Насколько я знала, семья Портной вообще редко посещала церковь, не считая Пасхи и Рождества, так что не могла не чувствовать, что директор Ниландер ругает именно меня – хотя и знала, что Вайолет с семьей часто ходили в церковь.
– А теперь, если у вас есть вопросы о жизни после смерти или о вашем Создателе или, Господи, просто о том, как весело провести время, советую вам поговорить с представителем вашей церкви, учителем, которому вы доверяете, или родителями. Очень опасно ввязываться в оккультные практики, – предупредил нас директор Ниландер, поправляя на курносом носу очки в проволочной оправе.