Он пытался успокоить меня, посоветовал подумать и через день-другой позвонить ему. И в заключение обязал меня никому об этой встрече не говорить, даже жене. И пригрозил, что все равно не оставит меня в покое. Уже выпуская меня, сказал, что если я проболтаюсь, то мне будет очень плохо.
И это была единственная и чистая правда из всего, что он мне рассказывал. Это я знал точно и очень давно из скупых рассказов отца, на воспоминания о которых против моей воли ушла вся следующая ночь.
Да, всю ночь, потому что воспоминания прошлого окутали меня.
1937 год. Маленький, щуплый, с испитым лицом работник НКВД сидит за сельсоветовским столом, а в конце стола примостился отец. Он работал завучем в школе, и энкавэдешник добивался согласия отца на сотрудничество...
Я там, конечно, не присутствовал, но из рассказов отца мог восстановить любую самую маленькую подробность.
Страсти тогда накалились до того, что отец, выскочив на улицу, чуть не сбил торчавшего на крыльце председателя сельсовета.
Все это отец рассказал своему брату дяде Карлу - главному бухгалтеру колхоза и его жене тете Марии, передовой трактористке МТС. Дядя Карл сказал, что и ему предлагали - тот же тип - стать сексотом. Тетя Мария посоветовала поколотить этого негодяя и отвадить его от поселка. Братья молчали... "Когда у вас следующее свидание?.." - спросила тетя Мария. "В клубе... Послезавтра..." - ответил отец.
Задание, которое НКВД пытался дать моему отцу и его брату, заключалось в том, чтобы "вывести на чистую воду" председателя колхоза и директора школы, которые якобы занимались вредительством и антисоветской пропагандой.
До начала следующей встречи тетя Мария и ее напарница, такая же отчаянная женщина, спрятались в клубе, бывшей сельской церкви. Они вооружились монтировками и бутылками с керосином. И когда беседа была в самом разгаре, женщины - рослые и сильные, в комбинезонах, с монтировками и бутылками в руках - появились в комнате, в которой сидели отец и энкавэдешник. Отца выгнали, а ему сказали: "Слушай, выродок! Мы были за стенкой и все слышали. Если ты еще раз придешь к братьям Паулюс, то мы тебе этими монтировками раскроим череп, обольем тебя керосином, сожжем и запашем".
После этого они взяли побледневшего и дурно пахнущего энкавэдешника за руки и за ноги, вытащили на крыльцо и выкинули во двор.
Мое "ночное кино" кончилось... По рассказам отца знаю, что энкавэдешник в селе больше не появлялся. Но братья Паулюс позже, во время войны, в трудармии все-таки попали под жернова НКВД. Дядя Карл превратился в лагерную пыль, а отец каким-то чудом выжил...