Группа из пяти человек подошла к строению, где располагался их наблюдательный пункт и, гуськом пробежав по двору, поднялась по расшатанным ступенькам черного хода. Обитавшие здесь старики, супружеская чета, замахали руками, указывая на зарешеченные окна, выходящие на городскую площадь. Некогда в этом помещении располагался гарем, и окна его были устроены таким образом, что жившие здесь женщины могли смотреть на улицу, оставаясь незамеченными снаружи. Эти окна сослужили Риву хорошую службу.
Несколько сотен людей собрались на площади, большинство из них, подняв головы, смотрели на человека с мегафоном, который стоял на крыше грузового фургона. На нем были широкополая шляпа, солнцезащитные очки и камуфляжное обмундирование; длинная спутанная борода ниспадала на грудь.
На земле рядом лежали два трупа. В одном Рив узнал мэра города, мусульманина по имени Сулейман. Другой, похоже, был его братом.
У противоположного края площади, перед католической церковью, в ряд выстроились легковые автомобили налетчиков. Три «лады-нивы». У одной на борту краской из аэрозольного флакона было выведено слово «резня». Бойцы этого отряда, стоя между легковушками и привалившись к фургону, с презрением посматривали на толпу. Большинство из них были одеты по образу и подобию главаря, хотя двое нацепили на голову нейлоновые чулки на манер грабителей банков, да некоторые носили майки с лозунгом четников «Свобода или смерть», на которых буквы оплетали череп и скрещенные кости.
Вожак закончил свое обращение к толпе и теперь разговаривал с одним из своих подчиненных. Оба глянули на лежащие внизу тела, а затем подозвали одного из тех, на которых были нейлоновые маски.
— Это Косич, — сказал Тиджанич, узнав местного жителя по походке.
Тот выслушал главаря, а затем указал на одну из улиц, ведущих с площади.
— Он объясняет им, где жил Сулейман, — догадался Рив и повернулся к Филиповичу. — Оставайся здесь и наблюдай. Кто-нибудь из нас вернется за тобой, когда управимся.
Остальные четверо, торопливо сбежав по ступеням, выскочили из дома на пустую улицу.
Дом Сулеймана находился на полдороге к разрушенному замку на холме, и они добрались туда за считанные минуты.
Большой дом был пуст. Возможно, Сулейман что-то предчувствовал и увел семью, а может, его домочадцы находились на площади, став свидетелями его смерти. Рив и его люди вошли через незапертый парадный вход и заняли позиции за колоннами между холлом и гостиной.
Сербы прибыли пятью минутами позже. Их было трое и они пребывали в прекрасном расположении духа, смеясь и горланя песни. В руках у них были открытые бутылки, из которых при резких движениях расплескивалось пиво.