Дохерти ясно представлял себе выражение лица Клинка.
— Неплохо, неплохо, Доусон, — заключил Клинок. — Осталось лишь выяснить, где тебя похоронят твои боевые товарищи. Ну а у тех, кто еще остался в живых, вопросы есть?
— А что делать, если тебя в порыве любовной страсти укусила очаровательная красотка — вражеский агент? — спросил голос с валлийским акцентом.
— Судя по твоей внешности, Эдвардс, о таком укусе тебе придется только мечтать. Класс свободен. Читайте ваши гребаные учебники.
Из аудитории высыпали слушатели, такие молодые и крепкие, каким помнил себя и Дохерти двадцать лет назад. Когда вышел последний курсант, Дохерти увидел склонившегося над письменным столом с бумагами Даррена Уилкинсона. Клинок выглядел таким же жилистым, как и сам Дохерти, вот только в лице появилась какая-то серьезность, чего Дохерти не замечал прежде. Может быть, инструкторская жизнь обкатала его.
Клинок резко вскинул голову, почувствовав, что кто-то смотрит на него, и лицо его смягчилось в знакомой усмешке.
— Босс! Ты что тут делаешь? Если ты неушел в запас, я свои двадцать фунтов забираю обратно.
— О каких это двадцати фунтах ты говоришь?
— О тех, что собирали в твой фонд, на проводы.
Дохерти сел в первом ряду и терпеливо уставился на него.
— Я мобилизован, — наконец сказал он.
— Для чего?
— Для путешествия. И, судя по всему, в ад.
— Не вздумай. Никому не посоветую находиться в охране стадиона, когда играет «Арсенал».
— А если играет «Црвена звезда» из Сараева?
Клинок рывком поднял себя на край стола.
— А ну-ка, поведай, — сказал он.
— Ты Джона Рива знаешь? — спросил Дохерти.
— Здороваемся. Но вместе на операциях не приходилось бывать.
— А мне приходилось, — сказал Дохерти. — Несколько раз. Может быть, мы и не спасали друг другу жизни в Омане, но от скуки умирать друг другу не давали. Мы стали хорошими приятелями, и хоть уже не сражаемся вместе, но поддерживаем те же отношения. Знаешь, как это бывает — достаточно увидеться раз в год или в пять, а такое ощущение, что и не расставались.
Он помолчал, очевидно, что-то припоминая.
— Рив один из тех, кто помог мне пережить смерть первой жены. Он не просто ходил со мной в самовольные отлучки, но наконец заставил избавиться от жалости к себе. А то бы меня уже давно вышибли из полка... В общем, я был шафером на его свадьбе, а он — на моей. Оба мы женились на иностранках, что еще больше укрепило нашу дружбу. Мою жену ты знаешь — ты был там, когда мы познакомились...
— Да. Вы тогда еще в первый раз поссорились. Я думаю, из-за того, кто будет верховодить.