Босая и без макияжа, с черными влажными волосами, отброшенными назад, она показалась ему совсем девочкой. И синяк под глазом стал виден отчетливее. У Гаса сжалось сердце. Он помнил, какими жестокими бывают мужчины в арабских странах по отношению к женщинам… да и ко всем остальным! Если то, что она рассказала, – правда и ей удалось сбежать оттуда, то эта женщина очень смелая и находчивая, она заслуживает уважения. Он внутренне боролся со своим желанием восхищаться ею, потому что не мог себе этого позволить. Во всяком случае, пока они не узнают о ней больше. И все‑таки… Ему хотелось разорвать на куски тех, кто ее избивал.
Джейн вошла в предназначенную ей спальню и положила одежду на комод. Потом развернулась к нему.
– Брось! Ты совсем не отдохнешь, если все время будешь опасаться, что я сбегу. – Она вышла в гостиную и подошла к дивану. Попробовала сдвинуть его с места, но диван не двигался. – Он тяжелее, чем кажется.
Гас подошел с другого конца и налег со всей силы, помогая ей подтащить диван к двери. Он сдвинулся, но им удалось протащить его всего на несколько сантиметров.
Она криво улыбнулась.
– По крайней мере, теперь ты знаешь, что я не смогу сдвинуть его с места, если ты мне не поможешь. – Джейн уперлась босыми ступнями в ковер и потянула со всей силы. Мало‑помалу они подтаскивали диван к двери.
– Можно не тащить его до самой двери. Если она будет близко, я сразу услышу, если кто‑то попытается войти или выйти. Не хочу, чтобы сработала пожарная сигнализация, потому что мы перегородили единственный безопасный выход.
– Как мило, что ты обо мне заботишься! – Она скривила губы. – А пока можешь придвинуть диван к двери.
– Зачем?
Джейн подбоченилась:
– Если хочешь принять душ, тебе будет не по себе, пока я тут совсем одна.
Она была права. Он очень хотел принять душ после драки возле отеля.
Наконец им вдвоем удалось придвинуть диван к двери.
– И дверь в ванную можешь оставить открытой. А я сяду на диван, чтобы ты меня видел. – Джейн подняла обе руки ладонями вверх. – Видишь? Я стараюсь облегчить тебе выполнение задачи.
Он прищурился. Джейн закатила глаза:
– Знаю. Ты по‑прежнему не доверяешь мне.
Его губы дернулись.
– Если что, я сильнее. Судя по виду, весишь ты не очень много.
– Когда сирийцы, которым ты не очень нравишься, держат тебя в тюрьме, они дают совсем немного еды, – произнесла она как нечто само собой разумеющееся.
Ему не показалось, что она напрашивается на сочувствие, но внутри у него все сжалось. Уж слишком Джейн худенькая. Следующий месяц ей не мешало бы съедать по гамбургеру каждый день.