– Около парка Эль‑Ретайро.
Лазаро нахмурился:
– Это в городе.
– Да. Но все остальные дома показались мне какими‑то… лишенными индивидуальности. Они слишком далеко от людей.
– Они построены в прекрасных местах. Где… – Внезапно он умолк.
– Где живет Габриэль Торрес и твои родители? – закончила за него Скай. Покачав головой, она добавила: – Прости, но мне нигде не понравилось. Там нет… души. Все живут за высокими стенами, за которые невозможно заглянуть. Даже президент, наверное, не имеет такой мощной охраны. Это противоестественно.
Лазаро со стуком поставил бокал.
– Скай, я сам жил на улицах и не хочу, чтобы мой ребенок жил через дорогу от парка, где я когда‑то ночевал.
Скай, внутренне сжавшись, сделала шаг к нему.
– А я не хочу, чтобы мой ребенок рос в окружении домашнего персонала и водителей, чтобы его перевозили в роскошном автомобиле из одного частного учреждения в другое. У него должна быть возможность выходить на улицу, играть с соседскими детьми, ходить в местную школу. Иными словами, вести нормальную жизнь.
– Ты нарисовала нереальную картину, Скай. Никто так не живет – по крайней мере, такие как я, как мы. Все не так просто.
– Почему нет? Ты же ходишь по улицам каждый день и до сих пор жив.
Покачав головой, Лазаро ответил:
– Для тех, кто замыслит недоброе, легче будет справиться с тобой и ребенком, нежели со мной.
– А мне кажется, дело совсем не в этом. Ты просто хочешь иметь дом, подобный тем, в каких некогда жили твои родители, когда ты шпионил за ними мальчишкой. Я понимаю, что ты тогда чувствовал, но если ты думаешь, что, живя как они, обретешь душевный покой, то…
Лазаро почувствовал, что в нем темной тучей поднимается гнев.
– Довольно! – оборвал он ее. – Хватит воспитывать меня, Скай. Вернемся к этому разговору позже. Мне нужно закончить дела. А тебе пора лечь, уже поздно.
Уходя из комнаты, Лазаро все еще видел перед собой широко раскрытые голубые глаза Скай.