В саду стоял еще один небольшой дом под черепичной крышей. Скорее всего, это был перестроенный лодочный ангар. Джереми видел горящие глаза Тори: она сразу влюбилась в это место. Ее нынешний домик по размеру походил на этот ангар – милый, но крошечный.
– Ну, разве он не прекрасен! – Тори заглянула в окно. – Его можно использовать как гостевой дом или… – она кинула на Джереми сияющий взгляд. – Можно сдавать на лето. Ведь это лучше, чем арендовать комнату или пристройку. Интересно, есть ли там кухонька? Глаз не оторвать, до чего хорошенький.
Тори была прекрасна: оживленная и вдохновенная, жизнерадостная и отзывчивая. Она идеально подходила для своей должности в Сэндпайпере. Глядя на нее, Джереми с печалью думал, что она создана для этого места. Она никогда не будет счастлива в городе. Тори любила океан, простор, дикую природу. Все это отличалось от Нью‑Йорка, как солнце от дождя. А он не мог жить здесь. Финансовое положение позволяло ему бросить работу в любой момент, но это сделало бы его несчастным. Ему нужна цель, борьба, вызов.
Приехал риэлтор и открыл дверь. Внутренние помещения оказались не менее удивительными с неожиданными декоративными элементами вроде чугунной решетки в форме переплетенных лилий. Наверху из окон трех больших спален открывался великолепный вид на океан. Кухня воплощала мечту повара. В углу сада стояла каменная жаровня.
– Посмотри, как красиво. Можно жарить барбекю и слушать океан, – восторгалась Тори, стоя у окна. – Знаю, дом тебе не подходит, но мне он нравится больше всех.
– Маловат для моего клиента, но это прекрасный объект. Давно выставлен на продажу? – спросил Джереми риэлтора.
– В сентябре. Знаю, что сейчас не лучшее время для рынка недвижимости, но продавец не хочет снижать цену.
– Коттедж стоит своих денег. Буду рекомендовать моим клиентам. Спасибо, что показали дом.
Они вернулись к парковке, и Тори на прощание помахала рукой риэлтору. Джереми отметил этот жест, характерный для маленьких селений. Усевшись рядом с ним в машину, Тори умиротворенно вздохнула, положив руку на живот привычным материнским движением. Джереми не сомневался: Тори будет прекрасной матерью. По крайней мере, ребенок будет расти в атмосфере любви и заботы.
Глядя на дорогу, он думал, что фактически уже согласился оставить малыша матери, но хотел ли он этого на самом деле? Готов ли он вернуться к привычной жизни и ограничиться короткими наездами сюда, чтобы взглянуть на сына или дочь и вспомнить, как они выглядят? Воспоминания собственного детства переворачивали внутренности. Он не помнил лицо отца. Прошло много лет, прежде чем он перестал мечтать, что Брет неожиданно явится в день его рождения или на Рождество и заберет его из холодного, неприветливого дома. Джереми не допустит, чтобы его ребенок выглядывал в окно, ожидая увидеть отца, страдал от разочарования, но снова и снова верил и надеялся. Есть ли альтернатива?