— Знаешь, что мне в тебе нравится? Отсутствие стремления лизнуть. Другой бы в панику впал, а тебе…
— Не все так просто. Вот думаю, зачем нужно поднимать кавказский шухер. Что за этим стоит?
Комков достал из сейфа бутылку водки, разлил, подвинул Капитану.
— Выпей. И не мучай себя вопросами. Мы с тобой мастодонты, которые ещё не вымерли. Хуже нет, когда переживешь сам себя и свою эпоху.
— В чем же мы её пережили?
Капитан взял стакан и одним глотком выпил. Закрыл глаза и с минуту сидел зажмурившись.
— В том, Капитан, что не по нам новые правила игры. Мы с тобой все ещё пытаемся стеречь амбары от волков, а добро растаскивают хозяева. Мы не в состоянии принять новые правила игры и гавкаем под руку.
— Мне этот взрыв не понравился с самого начала.
— А кому вообще нравятся взрывы, кроме террористов?
— Не в этом смысле. Подумай, какой-нибудь наглец снимает трубку, изменяет голос и кричит: «Заложена бомба». И что называет в таких случаях? Школа, больница, вокзал. Короче, места, где много людей. Здесь же все было сделано так, чтобы пострадало как можно меньше. Сто граммов взрывчатки. На конечной остановке. Заряд без оболочки. Закладывается в пустой троллейбус. После взрыва никто на себя ответственности не берет. Зато тут же появляется губернатор с готовой версией…
— Похоже на провокацию.
Комков ничего не выражавшим взглядом смотрел в окно.
— Почему похоже? Это и есть провокация. А кому это выгодно, гадать не приходится. Подумай: зарубит Носенко большую часть казино в городе, но игроков-то никуда не денутся. Так? Значит, они пойдут играть в те, которые останутся. Кому эти притоны принадлежат, ты знаешь. Следовательно, кавказский след — это путь к большим деньгам. А мы пытаемся доказать, что кавказцев трогать не надо. Я так рассуждаю?
— Все складно, но верить не хочется, совесть же есть?
— О чем ты? Деньги, власть — вещи реальные. Деньги взял, пересчитал, положил в карман, в дело пустил, пропил. Совесть — явление неосязаемое. Я пацаном был, так у нас рядом жил сосед-алкаш — Семирожин. Пропьется в пух и прах и орет на сына: «Санька, совесть у тебя есть? Дай отцу на опохмелку!» Вот и совесть!
Комков продолжал глядеть в окно. Вдалеке светились желтые огни ожерелья, надетого на береговую линию океана. В открытую форточку влетал монотонный уличный шум — шурша по мокрому асфальту, мчались машины. Скрежетал трамвай на вираже у Приморского бульвара.
Комков отошел от окна, взял бутылку за горлышко, потряс, посмотрел на просвет.
— Пусто. Пора по домам. И не переживай. Если утром что-то будет не так, не волнуйся.