По мере уменьшения числа и размеров звезд на погонах идет возрастание воровства. Вы должны знать, сколько сигналов поступает в военную прокуратуру. Немало, верно? Вспомните, много ли генералов попало под суд за воровство, распродажу военного имущества, за махинации с квартирами, использование рабской силы солдат. Не вспомните. Такие случаи единичны.
Под суд попадет солдат, в кармане которого найдут пять или десять патронов. Подправляют статистику младшие офицеры и прапорщики, во имя укрепления семейного бюджета укравшие из хранилища гранату или автомат. Но те, кто грабит армию в масштабах огромных, ответственности не боятся. Ворон ворону — глаз не выклюет.
Если быть честным, исповедь, которую я затеял, мне самому ни к чему. Написать заставляют другие причины. Убит мой старый друг и сослуживец Иван Кудряшов — честный человек, который в эту лихую годину не скурвился, не сломался, не поступился честью. В том, что на Краснокаменском арсенале воруют по-крупному, вы уже разобрались. Скажу, что вам вместе с трупом подкинули возможность свалить всю вину на убитого человека, все списать и дело закрыть. Кроме того, вас лишили важного свидетеля.
Так что считайте — дело пора закрывать.
Конечно, я бы мог назвать фамилии тех, кто стоит за случившимся. Мог бы привести факты и доказательства, но делать этого не стану: сам такой же, как и они, вор и преступник. Только масштабом поменьше. Поверьте, могу украсть, продать, даже убить, но стукачом, да ещё при таком говенном режиме, как нынешний, быть не хочу.
Какой вывод? Он прост.
В криминальном государстве вы, юристы, оставлены для декорации. Вот и служите ею.
Когда гляжу на происходящее, становится страшно. Те, кто довели нас, военных, до такого состояния, первыми пострадают от страшного взрыва ненависти и недовольства, как только найдется человек, который рискнет поджечь фитиль.
И, наконец, убедительная просьба. Не ищите меня. Меня попросту не существует. Я кусок пушечного мяса, завернутый в камуфляж. По закону меня могут ежечасно послать в любой уголок страны, могут приказать мне убивать сограждан, потому что те кому-то не угодили в Москве. И попробуй я откажись — следствие, военный суд. Все законы поднимутся против меня. И вы, товарищ следователь, станете господином. Но если я сам с законом в руках пойду искать собственную зарплату, со мной никто даже говорить на станет. Ибо меня нет. Я нечто бестелесное. Личный номер в списочном составе армии.
Еще одно условие. Примете вы его или нет — ваше личное дело. Я ставлю три миллиона рублей (видите, у меня-то теперь деньги есть) против любой суммы, которую заявите вы, что в расследовании причин взрыва у вас ни хрена не выйдет. Чем ближе вы подойдете к разгадке, чем яснее вам станет, в чьи карманы текут денежки от злоупотребления с оружием и боеприпасами, тем больше шансов на закрытие дела.