Генеральские игры (Щелоков) - страница 117

— Садитесь, садитесь. — Гуляев повторил приглашение и указал на обычное место подследственного. — Так я вам налью, идет?

Боль в груди, не оставлявшая полковника ни днем ни ночью, стала пульсирующей — сожмет сердце, потом отпустит. И опять сожмет. Блинов опустился на стул.

— Налейте.

С удовольствием отхлебнул горячую черную жидкость и расслабленно опустил плечи.

Гуляев выдвинул ящик стола, вынул листок бумаги, положил на стол так, чтобы его мог разглядеть Блинов.

— Посмотрите, Геннадий Корнеевич. На листе были нарисованы кружки, соединенные между собой тонкими прямыми линиями. Несколько крупных кружков вверху, другие, чуть поменьше размерами, располагались пониже, и совсем уж маленькие занимали самый низ страницы. Это могло быть чем угодно: от скелета схемы, объясняющей организацию мотострелковой дивизии, до системы родства млекопитающих или классификации растений.

— Вижу. И что это?

Блинов говорил с нескрываемой усталостью. Бессонные ночи давали о себе знать.

— Это схема, которую я для себя заполняю во время следствия. Когда она доведена до конца, дело можно передавать в суд. Вы знаете, что такое соучастие?

— Догадываюсь.

Блинову уже расхотелось пить кофе, но демонстративно отставить чашку он не мог. Это бы выглядело слишком по-детски: мальчик обиделся, и теперь пусть мама волнуется.

— Все же я расскажу. Соучастники — это люди, умышленно принявшие совместное участие в преступлении. Закон выстраивает их по ранжиру. Организаторы преступления. Подстрекатели. Пособники. Степень и характер вины каждого суд учитывает при вынесении приговора.

Блинов язвительно хмыкнул.

— Вы хотите, чтобы я взял на себя роль организатора?

— Даже если бы старался польстить вашему самолюбию, не стал утверждать такое. Не обижайтесь, но в уголовной иерархии вас бы назвали сявкой или чиграшом.

Гуляев никогда не любил блатного жаргона, не пользовался им в быту, хотя специфика работы и опыт общения с криминальной средой обязывали знать и понимать этот лексикон.

Слово больно ударило Блинова. Он стиснул челюсти, сжал кулаки.

— Если честно, я не испытываю упреков совести. Сожалею о двух вещах… О том, что не успел стать генералом. И о том, что попался. Я свои дела делал сознательно. — Блинов ожесточился. Говорил зло, отрывисто. — Куда ни глянь — все обогащаются. Воруют. Политики в Москве гребут под себя. Генералы в министерстве — под себя. Война в Чечне для одних кровь, для других — доллары. А полковник Блинов должен защищать честь страны и армии, которой нет! Так? Ни хрена! Ну, загоните меня в зону. А разве, здесь, в этом медвежьем углу, я не в зоне? Разве все энергетики, шахтеры, транспортники не в зоне? Давайте бумагу. Я все напишу. И не вносите меня в верхний кружок своей схемы. Я, как вы сказали, — сявка…