— Есть. Им огражден монтажно-испытательный блок. С целью ограничения возможностей визуального наблюдения за работами, которые ведутся внутри зоны.
— Забор преодолим?
— Как любой другой. Но об этом создатели защиты догадались раньше тебя. Поэтому по периметру зона прикрыта волоконно-оптической системой охраны.
— Что это такое?
— Использована сетка из двух волоконно-оптических кабелей. По ним передаются кодированные сигналы в инфракрасном диапазоне. Любое нарушение целостности сетки провоцирует сигнал тревоги.
— А если…
— Не выйдет. Система предельно устойчива к любым попыткам её обмануть. Она полностью нечувствительна ко всем видам природных и искусственных помех. Короче, защита предельно надежная, и прорваться через ни нельзя.
— Теоретически.
Гусев недоуменно вскинул брови.
— Что значит «теоретически»?
— А то, что если попереть нахалом на танке, то прорваться можно. Разве не так?
— На таких нахалов, как ты, Леонид Кузьмич, управы, кроме гранатомета, пока не найдено.
— Ай спасибо, Лексей Сич, хоть кто-то меня оценил, а то ведь уже и стимулов не осталось…
Вопрос о том, когда двинуться на РТБ, перед Рубцовым не вставал. Он знал — только днем. Ночью незнакомый лес в подобных делах — не союзник. День, яркий свет — лучшие друзья искателей рискованных приключений.
На Гранитный карьер Рубцов приехал к обеду. Потолкался среди членов местной партии пива, выпил пару кружек и незаметно слинял, уйдя в лес. А он в этих местах подступал к самому полотну железной дороги.
От мертвого поселка «Сатурн» к РТБ вела ровная, по линейке прочерченная бетонка. За два года, как базу оставили, военная дорога утратила многие качества. Раньше за её состоянием следила специальная служба. Швы между плитами заливались гудроном. По полотну регулярно проходила поливальная машина. Она смывала пыль и грязь, случайно занесенные на бетон. Зимой дорогу чистил грейдер, разгребал снежные баррикады. Теперь все изменилось. Даже кюветы, которые когда-то регулярно обкашивались, поросли таволгой иволистой. На пышных кустах вдоль всей дороги красовались нежно-розовые метелки соцветий.
За кюветом по обочине в тени вековых сосен вилась тропа. По ней в жаркое время ходили люди, служившие на базе, жившие в городе. Она и сейчас сохранилась неплохо, но была густо присыпана хвоей и сучьями, нападавшими с деревьев.
Выбрав удобное место за кустами — не видно ни с дороги, ни с тропы, — Рубцов сел у кювета и стал наблюдать за проезжавшими машинами. За сорок минут их прошло всего три — две с РТБ, одна — в сторону базы. На пятидесятой минуте со стороны разъезда появился «КамАЗ» с двухосным прицепом. С неожиданной резкостью он тормознул в десятке шагов от засады, которую устроил Рубцов. Застонала резина, стираясь на наждаке бетонки. Машина остановилась. Дверцы кабины с обеих сторон распахнулись, и два мужика, будто спасаясь от обстрела, бросились за кювет к кустам. Они на бегу весело гоготали. Не было сомнений, что они успели задержаться на разъезде и по шоферской традиции долбанули литра по три пенистого пивка. Оно и дало о себе знать.