Она поняла — он знает причину, но говорить не хочет и не станет. Ей это понравилось. Он был мужчиной и не превратился в испуганного суслика, узнав об опасности поджидавшей его. Наоборот, ещё заметней стали его уверенность и твердость.
— Я пойду поставлю чай.
Она встала, поднялся и он. Они оказались рядом, лицом к лицу. Он посмотрел ей в глаза.
— Считайте, что я дурак и нахал, но вы мне нравитесь, Леночка. И я решил об этом сказать.
Она засмеялась радостным смехом.
— Не надо преувеличивать своих достоинств. Дурак и нахал сразу сказал бы: «Я вас люблю».
— Мне просто не хватило смелости.
Леночка сделала полшага ему навстречу и положила обе руки на его плечи.
— Спасибо. Вы не поверите, но ничего более приятного мне не говорили уже давно.
Леонид осторожно обнял её за талию, притянул к себе. Поцелуй был долгий, мучительно сладкий…
Диван оказался широким, удобным. Они лежали рядом. Ее белый, чистоты первого снега, халат был брошен на спину сутула и полой касался пола.
Леонид приподнялся на локте. Осторожно поправил ей волосы, убрав прядку, упавшую на глаза. Она смотрела на него с виноватой улыбкой. Он нагнулся и поцеловал её в губы.
— Ты о чем-то хотел спросить? — сказала она полушепотом.
— Мое сердце готово взорваться от радости, но надолго ли мне выпало счастье? Я даже не знаю, кто та…
Он не спрашивал, только жаловался, и она поняла, что его мучает. Глаза её потухли, в уголках губ легла жесткая складка.
— Кто я? Угадай.
— Смеешься? Как это можно?
— Ты знаешь, у кого я купила эту квартиру? У профессора Калистратова. Он доктор наук из института океанографии. Большой ученый. А вот полгода не получал денег. Вынужден был продать квартиру и купил комнатушку на окраине, в рыбацкой слободке. Как видишь, я не только заплатила профессору, но и сделала здесь ремонт. Купила мебель. Обставила дом по своему вкусу. Новый паркет. Новая сантехника… Так кто я, скажи.
Леонид осторожно, едва касаясь её тела, провел ладонью по её груди и животу. Пальцы ощутили бархатистую свежесть молодой кожи. Он уткнулся носом в её висок, вдыхая легкий цветочный запах чистых волос. Сказал негромко:
— Даже с такой подсказкой не угадаю…
Ощутил, как вдруг напряглось, напружинилось её тело. Не глядя в его сторону, отвернув лицо к стене, голосом холодным, злым она громко сказала:
— Ты или наивный, или притворяешься, Леонид. Я — проститутка. — И с мазохистским ожесточением, будто стараясь сделать как можно больнее ему и себе, добавила: — Валютная.
Леонид лежал не шевелясь. Его рука замерла на её животе. Он молчал.
— Теперь ты все знаешь. — Она говорила отчужденно, словно рассказывала о ком-то другом. — И что скажешь?