— Как они били?
— Винт пинал под бока, как футбольный мяч. А Жатый подскочил и на него прыгнул. Прямо на спину.
— А вы?
— Я не трогал. Бабай тоже.
— Почему?
— Я в натуре смирный, не люблю смертоубийства. Вот истинный крест.
— За что убили Прахова? Можете объяснить?
— Да ни за что. Просто видели, идет навстречу хромой, а мы все под кайфом. И потом не знали, что он спецназовец…
— А был бы просто гражданином, тогда можно?
— Тоже не стоило бы.
— Вы очень сознательный, гражданин Рвачев. Прийти повиниться вас тоже сознательность заставила?
— Тоже, гражданин следователь. С теми, кто тогда был на пустыре, случается большая беда.
— Какая?
— Куда-то пропал Бабай. Я искал его, не нашел. Говорят, слинял в деревню. Но этого быть не может.
— Почему?
— Бабай без бутылки — ни шагу. А кто ему там ставить будет? Значит, с ним что-то случилось.
— Еще что?
— Гошу нашли убитым. Его штырем пропороли.
— Мы занимались этим делом. Мальчишка наглотался таблеток и выпал из окна сам.
— Хорошо, а про Шубу вы знаете? Его тоже шлепнули. Вместе с Винтом. — Голос Рвачева срывался. — В один раз.
— Откуда вы знаете?
— Я… слыхал.
— Когда приходят с повинной, то говорят правду.
— Я был там. Рядом. На улице. С тем домом, где баба Шубы живет. Стоял на вассере. На атасе. Снаружи.
— А подельники?
— Они притаранили на хазу Мао Цзэдуна.
— Зачем?
— Распотрошить хотели. Им кто-то настучал, что китаец богатый.
— И куда этот китаец делся?
— Думаю, убежал.
— А перед этим убил ваших подельников?
— Может, и не он, а кто-то другой. Только из-за капитана Прахова, я это шкурой чую. Уже нет Гоши, Шубы, Винта, пропал Бабай. Теперь моя очередь.
— Не паникуйте, Рвачев. Кстати, я склонен думать, что Шубу и Винта, как вы их называете, убрали из-за китайца. У него могли быть телохранители, которых вы проморгали. Друзья, наконец.
— Нет, я уверен — убирают тех, кто кончил капитана. Одного, второго, третьего…
— Так сколько вас, свидетелей, ещё ходит, живых?
— Один невиновный — я. И ещё Жатый.
— Вы считаете, вам грозит опасность?
— Да.
— И хотите её избежать? Оригинально, Рвачев. Очень остроумно. Но невыполнимо. Без вины у нас никого не сажают. Договоримся так: я это сообщение возьму на контроль. Зайдите через два дня. Мы продолжим разговор обязательно. Сейчас я занят другим делом.
— Арестуйте меня! — Рвачев чуть не закричал от отчаяния. Он протянул обе руки со сложенными вместе ладонями, словно предлагал надеть на них оковы. — Арестуйте!
— Как же так? — Серков говорил спокойно, убеждающе. — Вины на вас нет. Самое большее, со свидетеля я могу взять подписку о невыезде. Вы ведь не убежите?