Однажды в город приехал важный чин из Москвы из администрации президента. Его физиономия была всем хорошо известна, поскольку независимое столичное телевидение от этого господина зависело очень сильно. Так вот к губернатору он с ходу прорваться не мог. Сановного гостя проманежили у дверей более часа. Конечно, Носенко потом принес ему извинения, руку пожал. Объяснил убедительно, что к Москве все относятся с неимоверным почтением, но в охране состоят люди тупые, неумные, толщина шеи которых не свидетельствует о наличии извилин в мозгах, но он их все же научит разбираться в том, кто есть кто. Ну и так далее. Короче, сказано было все, что положено говорить в таких случаях. А когда москвич уехал, вся дежурная смена получила премию — по миллиону на рыло. И поняли ребята, что промахов не допустили.
Гулливер проходил к губернатору запросто, без задержек. Потому как был круче всех крутых, оберегавших сановное тело Носенко, и все знали — если идет, значит, так нужно.
Обеспокоенный кознями Муллы, Гулливер зашел к Носенко в неурочный час. Помахав ручкой, гость проследовал все посты, в приемной ласково тронул попочку Валечки, легонько ткнул пальцем в грудочку Женечки, бросил им на столы блестящие пакеты с колготками «Санпелегрино» и, сопровождаемый ласковыми улыбками секретарш, открыл тяжелую дверь губернаторского кабинета.
У Носенко сидел начальник управления железной дороги, но кто он против Гулливера? Потому Носенко сказал:
— Главное, Василий Егорович, мы обговорили. Зайди к помощнику, скажи, что я дал добро. Ко мне вот товарищ по очень важному делу.
Когда железнодорожник вышел, Гулливер вынул из внутреннего кармана пиджака плотный желтый конверт. Небрежно шлепнул его на стол.
— Это тебе, Игнат, на табак.
Носенко не курил, но не на чай же ему давать?
Впрочем, проделай подобное в этом кабинете кто-то другой, последствия могли быть самыми печальными: от возможности вылететь в дверь и скатиться по губернаторской лестнице до судебного дела за попытку всучить взятку должностному лицу. Губернатор не нуждался в крохах. Миллионные доходы ему давали акции ПАКТа. Он был достаточно обеспечен, чтобы не брать без разбору, и в то же время недостаточно богат, чтобы не брать вообще. Носенко брал с разбором, у тех, кому доверял, кого поддерживал.
Они обменялись рукопожатием.
— Садись, Алексей. Что скажешь?
— Пришел идею провентилировать.
— Крути.
— Сколько у тебя, Игнат, в городе казино?
— А хрен его знает. Задай вопрос полегче. У меня и без казино забот выше макушки.
— Плохо, Игнат. Не владеешь обстановкой. Спроси у меня.