Но она хотела знать, что такое страсть. И каким может быть секс.
Как она надеялась, это поможет ей наладить интимные отношения с мужчиной, за которого она собралась замуж. Может быть, предназначение Холдена – раскрыть ее сексуальность.
Но какие бы Эмерсон ни придумывала оправдания для себя, главным было то, что она была в его объятиях и он нес ее в хижину, которая оказалась гораздо более ветхой, чем она ожидала.
Она никогда прежде не бывала там, где жили их работники. У нее никогда не было причин для этого.
По ее телу пробежала дрожь, но от холода или от страха, она не знала.
Это было ее странным, неожиданным, запоздалым бунтом. Выбраться из своей комнаты в большом роскошном особняке, чтобы отправиться на встречу с одним из мужчин, работавших на ее отца. Отец пришел бы в ярость, если бы узнал об этом.
Так что он не должен об этом узнать.
Никто не будет ничего знать. Никто, кроме них двоих.
Это будет их порочный секрет. И в настоящий момент она надеялась, что он будет очень, очень порочным. Потому что никогда в жизни она не испытывала таких чувств.
Этого желания раздеться догола как можно быстрее. Оказаться как можно ближе к кому‑то.
Она хотела сбросить пальто и прижаться к его телу. И она никогда в жизни не чувствовала себя так.
Она привыкла быть во всем уверенной. Она знала, почему принимает те или иные решения.
Но в этой стороне своей сущности она никогда не была уверена.
Нет, это не имело никакого отношения к ее внешности. Мужчинам нравились ее формы. Она это знала. В том, что касалось ее тела, Эмерсон не испытывала неуверенности.
Все было в том, что она не знала, на что способно ее тело. Что оно может чувствовать.
И это порождало в ней неуверенность. В своих прежних отношениях она предпочитала не сосредотачиваться на своем удовольствии. Если ее бойфренд из колледжа заметил, что она ни разу не испытала оргазма, он не обмолвился об этом. Но он был очень молод и не очень опытен, так что мог и не заметить этого.
Но она была уверена, что ее второй любовник это знал.
Время от времени он спрашивал ее, все ли у нее в порядке. И она научилась легко отвечать так, чтобы не задеть его эго.
«Так приятно быть так близко друг от друга».
«Мне было очень хорошо».
Однажды, когда он выразил разочарование тем, что она так холодно отвечает на его поцелуи, она просто пожала плечами и сказала: «Я не очень сексуальна».
И она сама верила в это. Она считала, что нет ее вины в том, что она неспособна что‑либо чувствовать в постели.
Но один лишь вид Холдена заставлял ее испытывать такие ощущения, которые она никогда не испытывала прежде в отношениях с мужчинами.