– Назови имя и где проживаешь, ничтожество. – «Ничтожество» не было ругательством; вы же не ругаетесь, называя собаку собакой, а именно так слово и прозвучало.
– Поднять взгляд, когда с тобой говорят, – рявкнул над ухом один из нукеров.
Аслан послушался. К нему обращался сановник-зануда. Остальные скучали.
– М-моё? – выдохнул.
– Нет, моё, пёс!
– Н-не могу зна-ать, сиятельный… – просипел дехканин. Больно было страшно, в точности как когда его пнул вол – насилу отлежался тогда.
– Небо, ничего не слышу. Еще тише мямлить нельзя? – вскипел молодой сановник. – Подведите ближе.
Его подхватили под руки и потащили вперёд.
– А-аслан ибн Хус-с… – окончание никак не выговаривалось. – Из селения… селения…
– Из ближайшего, полагаю, – бросил устало похмельный и икнул страдальчески. – Братец, это надолго?
«Братец» с изжогой не ответил, только зыркнул зло на своего родственника, тем временем подозвавшего одного из нукеров к себе. Обратился вдруг к Аслану – и ласково так, что в душе сразу затеплилась надежда.
– Ну же, Аслан ибн Хусейн, не надо бояться. Ты мужчина, воин, и вполне можешь все объяснить. Мы поймем. Как воины воина. Цыц вы там! Не сметь бить! Ты из этого селения, так? Работаешь в тех полях?
– Да, величайший, – выдавил из себя дехканин относительно твердо.
Надежда – дикая, дурная, билась в сердце. Да, сначала приложили. Но сейчас во всем разберутся. Да и могут ли к нему относиться законы монголов, странно подумать.
– И ты, полагаю, веришь в…
– Аллаха, милостивого, милосерд…
– Зачем уточнять? – вновь перебил пьяница. – Это Согд. Перед нами местный житель, креста над деревней не видно, значит, в ходу полумесяц.
– Вот поэтому законник я, не ты.
Тем временем кто-то нагнулся к Аслану, будто чтобы ухватить поудобнее, и тут же шепнул ему на ухо:
– Ничего не подтверждай. Ни с чем не соглашайся. Молчи, просто молчи.
Дехканин удивленно оглянулся. Увидел нукера, совсем недавно говорившего с пьяным братом законника.
– Смотреть на великого! – рявкнул тот прямо над ухом.
Как так? Несчастный Аслан не мог взять в толк, что происходит.
– И вот, мы видим тебя в потоке. На мой взгляд, – тут голос законника похолодел, – будучи мусульманином, ты совершал ритуальное омовение. И чуть увлекся. Не так ли?
Аслан сглотнул. Болели ребра и загривок.
– Молчишь. Что ж, согласия и не требуется. Разве ты, ничтожный, не знаешь, что Яса воспрещает купаться и стирать одежды в проточной воде в грозу? – Законник простер руку в сторону темнеющих туч на горизонте.
Дехканин смотрел на них. Громыхало. Было страшно. Про себя решил – выпутается, никаких больше омовений. Хватит, намылся. И вообще лучше лишний час поработать.