— Нет, не говорила, — соврала Зиночка.
Они вышли из лифта и разговаривали, остановившись в конце коридора.
— Я вчера видел, как вам в номер цветы заносили. Щедрый поклонник? — вкрадчиво поинтересовался Сабитов.
После завтрака все вопросы на личные темы воспринимались болезненно. Зинуля красноречиво промолчала.
— Простите! Familiarity breeds contempt[12]! Мне пора идти…
— Ещё раз спасибо! — Зиночка уже хотела развернуться, чтобы уйти, но неожиданно остановилась. — Марат, вы правда занимались с сыном Зонтиковых?
— С Сергеем? Да, занимался. Хороший, способный мальчишка… Вам Антонина сказала? Я видел её в санатории пару дней назад, думал, она меня не заметила… — было видно, что он расстроился. — Наверное, она сильно удивилась, узнав, кем я теперь работаю.
— Удивилась, — подтвердила Зина. — Ради бога, простите, но правда любопытно…
— People who live in glass houses should not throw stones, — грустно произнёс Сабитов и пошёл к лестнице.
Зиночка стояла и смотрела вслед сбегающему по ступенькам Марату.
Что он хотел этим сказать?
«Живущий в стеклянном доме не должен бросать в других камни…» — означал дословный перевод сказанной им напоследок фразы…
На душе было прескверно…
Князевой казалось, что начавшиеся с утра неприятности не закончились. И она не ошиблась.
Первый раз — за все дни, проведённые в санатории, — ожил телефон внутренней связи.
— Да, я вас слушаю, — произнесла Зинуля, поднося трубку к уху.
— Ищейка легавая, не надоело вынюхивать? — раздалось зловещее шипение на обратном конце провода. — Исчезни немедленно и «барбосов» своих прихвати. Ваш заказ аннулирован, так что рыть тут не стоит! И немочку чокнутую оставь в покое — ей и так несладко пришлось. Или хочешь, чтобы она ещё раз свою шкуру за тебя подставила? А если не выдержит? Если рехнётся от позора и боли? Грех на тебе останется. Не съедешь через сутки — пеняй на себя! Так ославлю, до конца своих дней не отмоешься!
Зина не успела ничего ответить, как в трубке раздались короткие гудки.
Сердце колотилось так, что кроме его заходящегося стука она ничего не слышала.
Успокоиться! Нужно срочно успокоиться!
Звонили по местному телефону, значит, говоривший находился в здании санатория…
Князева, как была в халате и тапочках, так и выскочила из комнаты и домчалась до кабинета, который в подобных учреждениях именуется «сестринской комнатой», но именно в «Грёзах» было бы логичней называть его «медбратовским».
Зевающий Костик сидел напротив монитора и, тыкая одним пальцем в клавиатуру, что-то печатал.
Зинуля бесцеремонно прервала его «архиважную» деятельность.