— Нет! — выдыхает с довольной улыбкой от уха до уха, потому что идейная беседа подошла, наконец, к своей кульминации: — У меня твоя мама! Мне мой тест помогла пройти моя собственная персональная отличница!
Затем добавляет шёпотом:
— Подозреваю, это не первая моя сессия, которую она курирует!
— Серьёзно?! С чего ты взял?
— А с того, что я в слишком юном возрасте подозрительно точно и чётко знал, чего хочу и к чему мне нужно, заметь, «нужно» стремиться! Обычно людям требуются годы, чтобы поднять в личных топах истинные ценности, мои же были запрограммированы с самого начала! Я словно знал, что должен искать свой маяк.
— Маяк?! — чем больше он говорит, тем меньше я понимаю.
— Твою мамочку, Соняш! Она — моя отличница, мой маяк, моя путеводная звезда или как там это называется? Моё спасение, короче.
И вот смотрю я на эту звезду, и честное слово, ни золотой пыли, ни мощного света, ничего из атрибутов звёздности в упор не вижу! Обычная женщина — моя мать. Ничем не примечательная. Ухоженная, умная, в меру красивая, как тысячи и сотни тысяч других. Так почему же его свет клином сошёлся именно в её точке?!
— Накупался? — немного резко интересуется мама, тоже заметившая взгляды молодых девушек, адресованные своему мужу.
— Ага! Вода отличная, идите и вы с Соней! Только будьте внимательны, я видел пару сиреневых медуз, они больно жалятся, смотри Сонь! — показывает мне красное пятно на руке.
— Сбегаю за яблочным уксусом! — тут же подрывается мама, напрочь забыв о мимолётном огорчении.
— Лерусь, не надо никакого уксуса! Ерунда! Само пройдёт!
— Просто пописай на руку, — предлагаю ему.
— Да? И как я потом буду с мамой обниматься? Или с тобой? Этот способ только в детстве подходящий, а во взрослом возрасте лучше просто перетерпеть! — смеётся.
Мама уже льёт свой уксус ему на руку, а отец и не думает сопротивляться, глядя с неподражаемой нежностью на её волосы, пока она, склонившись, рассматривает медузный ожог.
— Надо песком затереть стрекательные клетки! — сообщает с умным видом наш профессор математических наук.
— Пап?! — мне внезапно хочется отвлечь его внимание на свою персону.
— Да, Соняш, — отвечает, не отрывая взгляда от маминой головы, но теперь уже его большой палец повторяет контур её уха — ещё немного и снова кинется целоваться.
Знаю я эти его заторможенные взгляды и движения — всегда всё заканчивается одним и тем же: в лайт-версии поцелуями, а если маман вовремя не примет меры, то и вообще, может схватить в охапку и утащить во всем известном направлении. Я бы сказала, что у меня идеальный, образцовый отец, если бы не эта его специфическая деталь! Да раздражает просто! Иногда.