На моей коже его кожа, на моей щеке его губы, на моих губах… его губы… Мне больно и сладко… Мне страшно и… не страшно…
Меня больше нет: то, что мгновения назад было мной, расплавилось в бесформенный, медленно текущий поток желаний, главное из которых — унять застарелую боль, ту, что втайне от всех и даже меня самой навечно поселилась в самой глубине моего сердца. Только он, только его губы, кожа, запах, сетка вен на руках под моими пальцами, шёлк волос, приятная и возбуждающая щетина, нежность кожи на его шее, ладонях, пальцах, его дыхание, его сердцебиение способны спасти меня…
Влажный, горячий язык ласкает меня, пробирается внутрь, встречается с моим, чтобы успеть коснуться прежде, чем обрывки дыхания убьют нас обоих…
Эштон не Эштон… Это снова не он… Я не знаю, никогда не встречалась с этим жадным, дрожащим желанием мужчиной… Он не в состоянии даже дышать: его тело борется за жизнь, заставляя лёгкие делать судорожные, обрывочные вдохи… Сердце ускоренно гонит по венам кровь, разнося по телу жар его возбуждения…
Его руки — не его руки, пальцы больно вдавливаются в затылок, прижимая мой рот к его рту… Я не отвечаю, я плыву, но ему, похоже, всё равно — он поглощает мои нерастраченные поцелуи, он неудержим в желании не считая отдавать свои… Мы сталкиваемся зубами, но это не та неловкость, которая способна остановить его, и даже она распаляет сильнее, вдавливая всем телом в меня…
Ладонь на моём крестце прижимает мои бёдра к его бёдрам, но волшебство не в этом, вся магия в её тепле, ручьями и реками растекающемся по моему невинному телу… Телу грёбаной девственницы!
Я не ханжа и не гуттаперчевая героиня романа, я взрослая, живая женщина из плоти и крови и не вижу пошлости в том, что в эту секунду ощущает моё, прижатое к его паху, бедро…
Я хочу его так сильно, как не хотела ещё никогда, и только в это мгновение понимаю, что, в сущности, до этого момента понятия не имела о том, что такое желание, что такое физическое влечение.
Но это понимание оказывается слабее моей уязвлённой гордости, моего самолюбия, моей чести, в конце концов.
Отталкиваю его. Он не поддаётся и не останавливается. Упираю ладони в его грудь и снова толкаю, на этот раз, приложив все свои силы. И он поддаётся — его рот со стоном отрывается от моего, тяжело и часто втягивая воздух, но ему, похоже, всё ещё слишком сильно нужен контакт, и его лоб прижимается к моему… Я знаю, это немая просьба не отталкивать, не отказываться от него в этот момент, когда он уязвим. Я принимаю его условия, но не потому, что не в силах сказать себе «нет», проблема в том, что я всего лишь женщина — слабое, любящее существо, не способное адекватно противостоять физически, не желающее причинять боль в те моменты, когда её можно избежать.