«Может, они голубые и нас принимают за своих?» — предположили мы.
Осторожно задаем наводящие вопросы — ничего подобного. Оба семейные, имеют детей. У Яна две внучки… да и не похожи.
— А если им денег дать?
Президент пожимает плечами.
— Попробуй.
На предложение оплатить услуги и консультации, Ян и Хан так бурно запротестовали, что мысль о корыстных мотивах радушия отпала навсегда.
Тепло распрощались и пошли шлюзоваться для перехода в Амстердам.
По наводке новых голландских друзей остановились в марине Сиксхафен, а на следующий день помчались по магазинам. Вначале блуждали в поисках автобуса, потом решили опросить население, для чего выбрали тетеньку попроще. Тетенька оказалась из той же породы, что и Ян с Ханом, — развернулась на сто восемьдесят градусов и довела нас до самой остановки. Продавцы в магазине, где мы покупали GPS, тоже оказались все сплошь Янами и Ханами. Правда, один из них был китаец, а второй сильно смахивал на индуса, но хлопотали вокруг нас азиатские голландцы не хуже местных.
Огорчила лишь цена на карты — двадцать долларов за лист. Самый крупный масштаб карт Атлантики, который мы наскребли в Питере, был «сотка». Для захода в гавани с приливно-отливными перепадами глубин в шесть-восемь метров и сложной навигацией они не годились. Требовались «пятидесятки», а еще лучше «двадцатки». Набор подобных карт, которые я надеялся купить в Амстердаме, в пересчете на доллары обходился в неподъемную сумму — Яны и Ханы из магазина с сочувствием качали головами. Потом один из них ткнул в карту пальцем на изображение Великобритании и сказал: «Нот экспенсив».
— Правда?
— Ес, ес!.. — закивали голландцы.
Надежда вновь забрезжила.
А вечером на «Дафнию» пришли настоящие Ян и Хан с тортом и сувенирами… Что делать? Как соответствовать этой обезоруживающей доброте?..
Уходили на рассвете.
— Жалко, — сказал я, глядя на проплывающий мимо Амстердам.
— Что тебе жалко? — спросил президент.
— Говорят, Европа гибнет. Жалко.
Президент только усмехнулся, продолжая выводить в журнале свою тарабарщину: «…Карта 22218. Идем в Nordsee kanal. Ветер NW — 10 м/с. Море — 2 б…»
Прошли мимо городского парома, с палубы которого на нас глазело несколько десятков пассажиров — сплошь темнокожие.
«А ведь свободно может погибнуть, — подумал я. — Смогут ли политкорректные добряки Яны и Ханы противостоять этим напористым ребятам, у которых и боги, и черти свои?..»
С парома приветливо машут руками. Я отвечаю.
«С другой стороны, и это было, — говорю себе. — Главное, без истерики. Старушку Европу уже отпевали много раз, пророча гибель от разврата и безбожия, и от мировых войн и коммунизма, и еще черт знает от чего! Теперь вот: наркотики, лавпарады, нелегалы… И ведь каждый раз казалось, что теперь-то уж точно конец. И каждый раз оказывалось, что „еще не утро“. Посмотрим на этот раз, — решил я, глядя на проплывающий мимо прекрасный Амстердам. — Во всяком случае, я с вами, мадам; будем погибать вместе!» — пообещал я Европе.