В голове стучит кровь, руки трясутся, ладони мокрые.
«Завалят, проклятые!..» — вздыхает про себя Валентина, стоя перед комиссией.
Волнение накапливалось с утра. Вначале она долго препиралась с Веркой — что надеть.
— Комиссия — штука тонкая, — объясняла Верка. — В этом деле мелочей не бывает. Каждая деталь важна…
Подруга Верка дважды побывала в ГДР и считалась специалисткой по заграницам.
— Главное — никаких брюк. Брюки не прохонже… — объясняла она. — Нужна юбка, но не длинная… а еще лучше костюм, скромный, как у Терешковой.
— Где я тебе возьму костюм?
— Костюм ёк, — перебирая вешалки, констатировала Верка.
Остановились на коричневой юбке. Укоротили до чашечек, а вместо жакета приспособили одолженную у соседки старую кофту.
— Пусть не думают, что ты за шмотками рвешься, — сказала Верка. — И надо сделать укладку, это они любят… Но без косметики — никакого вульгарите. За бугром выпендривайся сколько влезет, а тут…
— Хоть губы чуть-чуть, что ж я лахудрой пойду…
— Пойдешь, куда денешься, если хочешь Европу повидать. И вообще, веди себя скромно, так не стой…
— Ну тебя!
— Не нукай, дура! Чего сиськи выставила. Стой ровно: пятки вместе, чтобы видно было скромную труженицу. Имей в виду, для нас в этой комиссии самое страшное — бабы. Баба сразу примеряет, нравишься ты мужчинам или нет. Если да — она тебя засыплет первой.
— А мужчины?
— Мужик тебя пожалеет, в крайнем случае. Ну, всплакнешь, если что…
— Еще чего!.. Не дождутся.
— И заревешь, не рассыплешься, для дела… Не графиня! За границу едешь!..
— Даже не верится…
Так и явилась Валентина на идеологическую комиссию в соседкиной кофте, старых туфлях, с непривычно взбитыми заначенными волосами. Только губы подвела.
Пока кадровик зачитывает документы и характеристики, из которых следовало, что Валентина является во всех отношениях женщиной достойной, устойчивой и в высшей степени активной, Валя разглядывает членов комиссии. Комсомольский секретарь и председатель завкома Бутейник когда-то работали в ее цеху; отставник Петр Маркианович тоже одно время сидел в инструменталке, потом, когда пошла мода на ветеранов, замелькал в президиумах и как-то незаметно перебрался в начальство; парторг, начальник производства… Выражения лиц у всех серьезные, смотрят строго.
Прямо напротив сидит незнакомая женщина с такой же, как у Валентины, лаковой прической.
«Вот она, вражья сила!» — думает Валентина, подбирая бюст. От волнения грудь ходит ходуном под линялой соседкиной кофтой.
— …Трудовая деятельность табельщицы Митрофановой не раз отмечалась благодарностями и денежными премиями. В коллективе Митрофанова пользуется авторитетом.