— Дни…
Но он осекся, удержав себя от перечисления остального: недели, месяцы… Потому что осознал: это неправда. Уже нет.
Мила тоже поняла это.
— С тобой все в порядке? — снова спросила Мила.
Он кивнул. Волна горя, вины и потери схлынула.
Мила все еще сжимала его руку. И оба, похоже, только сейчас осознали это. Теперь ее прикосновение ощущалось иначе, не холодное и не успокаивающее. Ее пальцы ослабили хватку, но остались на месте.
Ее глаза, казалось, немного замерцали, скользнув по его лицу.
Себ вдруг вспомнил, как лет в пятнадцать Мила втянула Стеф в свое увлечение готами. Он уже забыл, в чем был смысл, но в памяти осталось много депрессивной музыки и жирной подводки для глаз.
— У тебя потрясающие глаза, — вдруг выпалил он.
Эти потрясающие глаза распахнулись — и Мила отступила назад, отдернув руку.
— Что?
Себу тут же стало не хватать ее прикосновения — настолько, что это взволновало его. Хотя он и не мог понять, почему.
— Я вспомнил, как сильно ты красила глаза в старших классах школы. Я ненавидел эту подводку! Ты выглядишь прекрасно просто вот так. Щеки Милы зарумянились, но глаза сощурились.
— Я не спрашивала твоего совета по поводу макияжа.
Он опять облажался. Перед ним снова предстало это замкнутое, настороженное выражение лица.
— Я не это имел в виду…
— Слушай, мне пора. — Она уже отступила на несколько шагов по дорожке.
— До встречи на теннисе? — бросил Себ. Вчера они обменялись эсэмэсками, договорившись поиграть завтра вечером.
Мила направилась вперед, не оглядываясь.
— Да, — бросила она с таким волнением, словно Себ напомнил ей о предстоящем визите к стоматологу.
Мила въехала на стоянку теннисного клуба, когда последние лучи солнца померкли. Спустя мгновение после того, как она перекинула теннисную сумку через плечо, зажглись прожекторы, освещая темно-синие корты с твердым покрытием и травянисто-зеленым ограждением.
Стоянка была почти пустой.
Видавший виды седан с временными ученическими правами за стеклом принадлежал, скорее всего, одной из девочек-подростков, разминавшихся перед парной игрой, а престижный красный спортивный внедорожник — одному из двух парней примерно возраста Милы, которые, смеясь, небрежно перебрасывали мячик по корту.
Судя по флюоресцирующей спецодежде, брошенной на заднем сиденье машины, эти парни были обеспеченными рабочими, которые трудились вахтовым методом.
Мила никогда не смогла бы так жить. В юности она много раз бывала на принадлежащих Молинье шахтах и, ценя первобытную красоту Пилбары, все-таки мучилась от ощущения полной изоляции.
Себ еще не приехал, поэтому Мила откинулась на спинку водительского сиденья своего скромного маленького хетчбэка, от дверцы которого еще исходило тепло весеннего солнца. Два парня, которых Мила отнесла к рабочим-вахтовикам, посерьезнели, их смех раздавался теперь только между розыгрышами мячей. Она невидящим взглядом смотрела, как мяч со стуком перелетал между ними, унесясь мыслями далеко-далеко…