Внешне отношения с Милой оставались прежними. Они все так же виделись каждый день. Делили одну постель.
И все-таки что-то изменилось.
Тот день выявил всю наивность их соглашения.
Плыть по течению и увлекаться щекочущей нервы игрой в «не друзей» было легко — но это не могло длиться вечно. Себ всегда понимал это. Но отмахивался от подобных мыслей.
Неужели он надеялся, что, позанимавшись сексом несколько недель, они с Милой как по волшебству снова превратятся в «просто друзей»? Как глупо…
Себ твердил себе, что был с Милой честен. Она знала его точку зрения на отношения. Он ничего не скрывал.
Он был искренним и тем днем в мастерской. Он не желал придумывать определение их отношениям, но сказал Миле все, что чувствовал. Наверное, он мог заверять себя, что поступил правильно.
Но, увы, это было не так.
Потому что, прося дать название их отношениям, Мила, по сути, сказала ему, что хочет большего. Сейчас настала его очередь. Его очередь закончить это — уйти, прежде чем все не осложнится еще больше.
Прежде, чем он причинит Миле еще больше боли. Он видел это в ее глазах тем памятным днем.
Но он не ушел. Он просто не смог так поступить.
Это было не менее эгоистично, чем отказ следовать молчаливой мольбе Милы скрыть их отношения от Айви.
Он не имел права так реагировать, но поддался разочарованию и внезапной боли. А ведь и сам не знал, как точно охарактеризовать эти отношения.
Себ оказался в путанице противоречивых желаний — Милы и своих собственных.
Он не мог дать ей то, что она хотела. Но не мог и уйти.
Сколько еще это будет продолжаться? Сколько они будут засыпать и просыпаться вместе, прежде чем их отношения безнадежно испортятся? Прежде, чем они станут историей, тягостным обязательством и не…
Любовью.
Себ снова нырнул под воду. Он проплыл так близко к основанию бассейна, что задел коленями и торсом шероховатую поверхность. Достигнув дна, он снова оттолкнулся, проплыл под водой пару кругов, после чего вынырнул и жадно глотнул воздуха. Потом выбрался на другую сторону бассейна и тут же перекатился на спину. Он посмотрел на солнце, и яркие лучи ослепили его, заставив сощуриться.
Это не было связано с любовью.
Он подвел Стефани — так сильно подвел! И не собирался снова совершать ту же ошибку. Он должен был поступить с Милой правильно.
Он должен был прекратить это.
Стоило Миле перевернуть красно-белую табличку «Закрыто», как у стеклянной двери магазина возникли два знакомых лица.
Эйприл и Айви.
А еще Нейт в детской коляске — невидимый под завесой из муслина.
— Это — вторжение, — произнесла Айви голосом старшей сестры, ясно различимым через стекло.