Славка оглядел комнату. Квадратная, высокая, два зарешеченных окна. За одним из них качается снаружи верхушка тополя.
Горелик вернулся, оставив дверь в кабинет Мартынова полуоткрытой. Там, по-видимому, заканчивался разговор.
— Ну, приступай, действуй, — сказал один.
— Приступлю, — рассмеялся другой. — Не думал, что я, Борис Ершов, сотник червонного казачества, штабной крысой заделаюсь, тьфу, ерунда какая!
Мальчики вздрогнули. Знакомый голос! И слова знакомые! Сразу же вспомнилась кровавая сцена, разыгравшаяся в лесу за Гусаровкой…
Из кабинета Мартынова, позванивая шпорами, вышел кавалерист, мельком взглянул на ребят и подошел к машинистке.
— Клавочка, дорогуша! Взгляни же на меня.
— Некогда мне в гляделки играть, ни минуты свободной, — ответила машинистка, перебирая листки бумаги и копирки.
— Зря, любушка моя, ты такая неласковая. Учти, блондины нынче входят в моду! — и кавалерист, тронув свой чуб, расхохотался. Затем, помахав рукой Мартынову и Горелику, вышел и затопал по коридору…
— Ко мне, ребята? Заходите, — пригласил Мартынов.
Но мальчишки не двинулись с места, их слова еще несколько мгновений не могли прорваться. Наконец Славка выкрикнул:
— Это же не Борис Ершов, это рыжий Савелий! Бандит!
— Он убил Ершова… Завладел документами… Мы сами видели, в лесу… — голос Петра от волнения был прерывист.
Яша Горелик подошел к ним вплотную:
— Что-то вы, ребята, путаете. Давайте поспокойнее, четко.
А Мартынов уже подошел к окну и осмотрел двор. Там рыжий Савелий отвязывал коня, готовясь вскочить в седло.
— Ершов! — сквозь решетку крикнул Мартынов. — Еще на два слова иди сюда.
Снова в коридоре загремели шаги…
Может быть, по тишине, натянутой, как тетива лука, или по какому-либо другому признаку, но вошедший с нагайкой в руке «Ершов» насторожился. Он внимательно взглянул на мальчишек и слегка побледнел.
Однако, помахивая нагайкой, старался не выдать волнения.
— Пойдем ко мне! — сказал Мартынов.
— Чего еще? Говори скорее, — кавалерист лениво входил в кабинет.
— Савелий это, рыжий Савелий! — в спину ему выкрикнул Петро.
Тот рывком повернулся, раздувая ноздри, как загнанный в капкан хищник, смотрел то на одного, то на другого.
— Ладно, — проговорил он, — некогда мне тут всякую комедь слушать, мне беляков бить надо, я пошел.
— Стой, — приказал Мартынов. Но Савелий, полусогнувшись, бросился к дверям.
И все-таки Яша Горелик успел подставить ему ногу. Бандит грохнулся, задрожала дверь, и зазвенели шпоры. Положив ладонь на крышку маузера, Мартынов потребовал:
— Оружие, бандитская рожа!
Горелик помог вытащить из кобуры Савелия наган, а плетку тот бросил сам. Бросил, поднялся и заскрипел зубами: