Никифор и еще двое вышли. Рыжий детина оглядел их и крикнул куда-то в сторону:
— Пане хорунжий, отобрал субчиков, подите гляньте.
Подошел цыганистый казачина, тряхнул чубом в сторону Никифора:
— Давай этого!
Остальных опять затолкали в подвал.
— Ты вот что, не бойся, мужичок, ничего тебе до самой смерти не будет, — сказал хорунжий Никифору.
Тот тер глаза: после темной конуры солнце резануло их.
«Еще подумают — слезы вытираю», — Никифор презрительно взглянул на хорунжего и выпалил:
— Мне бояться нечего. Как бы вас самих дрожь не проняла!
Хорунжий расхохотался:
— Дуже добре! Люблю веселых людей. Пойдем, весельчак.
Петлюровцы повели Никифора к вокзалу. В скверике, разбросав руки, уткнулся в жухлую траву убитый путевой сторож. «А где же начальник станции? — подумал Никифор. — Сбежал? Или с этими заодно?»
Так ничего и не узнал дед. Он лишь увидел форменную фуражку в руках одного из бандитов. Тот передал ее хорунжему, а хорунжий напялил фуражку на голову Никифора.
— Мы тебя, старик, в начальники производим. Эгей, флажки ему выдать!.. На, держи, начальник. Станешь вон там, за будкой. Как покажется поезд, помашешь желтым, мол, все в порядке, путь исправный… Вопросы есть? Нема? Люблю понятливых. И смотри у меня: без шуток. Я их терпеть не могу.
Хорунжий многозначительно похлопал по широкому поясу, за который был заткнут маузер.
— Когда пост занять, я скажу. А пока прохлаждайся в компании Чеснока и Горпищенка.
Никифор еще раньше попытался угадать: куда это его? Теперь сомнений не оставалось.
И пришла страшная догадка. Они не просто поезд ожидают, не какой-нибудь там порожняк, нет, они готовятся встретить бронепоезд.
…Верховой появился внезапно, издали замахал черной папахой: «Едет, едет!..»
— Давай! — подтолкнул хорунжий деда. — Становись, дело сделаешь и мотай куда глаза глядят. А чуть что — напоминаю! — на тебя десятки стволов в упор смотрят.
С флажками, в фуражке стоял Никифор за будкой.
Бронепоезд был уже виден: облако дыма висело над ним и никак не поспевало за стальными площадками, отставало и, поднимаясь к небу, таяло. Сдержанным нарастающим гудением наполнялись рельсы — две синие линейки.
Деду показалось, что горячий железный ветер обжигает ему лицо, сушит глаза и губы. Он тяжело задышал и оглянулся.
В тупике бандиты спешно закапывали взрывчатку под шпалы и вывороченную колею. Отбегали, чтобы залечь поскорее за холмиком — у пулеметов и одного-единственного орудия.
«Даже пушечку прикрыть не позаботились, на дураков рассчитывают. А то как же! Моими руками сработать хотят!» — Никифор смотрел теперь только вперед, на «Витязя революции», который, несколько сбавив ход, неумолимо надвигался, увеличивался…