– И к чему это приведет? – не понял Дик. – Что это значит?
– Это значит, – произнесла она с расстановкой, – что сети стягиваются на Гангадхаре! Ваша жена вам рассказала, что пытался сделать магараджа?
– Да, пока вы были у ростовщика, – кое-что.
– Если стражники расскажут Гангадхаре, что ваша жена была во дворце со мной и может свидетельствовать против него, как вы думаете, что он скажет?
– Будь он проклят! – пробормотал Дик.
– Способов много: змеи, яд, кинжалы в темноте…
– Что вы предлагаете? – спросил он. – Уехать ей из Сиалпура?
– Да, только со мной. Я знаю надежное место. Мы можем поехать вместе.
– Когда?
– Сегодня ночью. До рассвета.
– Как?
– На верблюдах. Гангадхара отобрал всех моих лошадей, но у него слишком мало мозгов, чтобы подумать о верблюдах, а у меня они есть! Я возьму из вашей конюшни свою лошадь и поеду за верблюдами, пригоню их к дому Макхума Дасса. Пусть ваша жена ждет меня там за час до рассвета.
– Дик, – Тесс обняла его. – Я хочу поехать! Знаю, это кажется безумием, абсурдом и дерзостью, но я уверена, что это не так! Я хочу, чтобы ты отпустил меня с ней.
Прежде чем он успел ответить, они доехали до дома. Он как следует все обдумал.
– Что ж, – сказал он наконец, – может быть, я свихнулся, но – поступай по-своему, девочка, поступай по-своему!
Я в священном аромате расцветаю,
И блаженство воцаряется вокруг:
Все я больше или меньше в жизни знаю,
Я самой судьбы поверенный и друг.
Если лгу, то ради правды я стараюсь,
Чтоб была ясней и крепче правды суть;
Если с вдовами сурово обращаюсь,
Я хочу их к жизни праведной вернуть.
Справедливо я решаю все задачи,
И стараюсь мир избавить от грехов.
Потому лишь я встречаю неудачи,
Что на свете слишком много дураков!
«Осмотрительность – лучшая часть секретности».
Кое-что из того, что последует дальше, рассказал принцессе Сита Рам, кое-что – Том Трайп, немного – Дик Блейн, который узнал это от самого Сэмсона. Об остальном она составила представление из признаний жирного жреца Джинендры и из сплетен танцовщиц.
Сэр Роланд Сэмсон, кавалер ордена «Звезда Индии» 2-й степени, был истинным гением ускоренной чиновнической работы, рутинные дела стекали с него в руки его подчиненных, как вода с крыши в сточную канаву, оставляя ему свободу в полное свое удовольствие наслаждаться солнцем. Не бывает такой работы, которую нельзя сбагрить подчиненным.
В ночь бегства Ясмини Сэмсон исходил потом в своей комнате, сотни разнообразных мотыльков раздражали его шумными столкновениями с масляной лампой. Но хуже всего на него действовало движение подвешенного опахала, которое сдувало его бумаги со стола. Он мог изучать их только, когда все они были перед ним, а без опахала казалось, что его хватит удар. До полуночи нужно было принять решение.