— Надеюсь, ты не собираешься повернуться к стенке и уснуть? — шутливо спросила женщина.
— Как ты могла так обо мне подумать! Я все еще хочу тебя. Сейчас немного перекушу, и мы повторим.
— Подай мне бокал и персик, — Елена протянула руку.
— С удовольствием. Ухаживать за такой женщиной — огромное удовольствие.
— Это ты в Америке научился говорить комплименты?
— Трудно сказать. Я над этим не задумывался.
— Я почему спросила. От наших мужиков редко дождешься приятных слов. Они больше стонут и матерятся. А сексом норовят заняться в перерыве между Лигой европейских чемпионов. Потому что футбол поздно заканчивается, а ему завтра рано на работу и надо выспаться.
— Тогда пусть выключит телевизор.
— Я говорила то же самое, но Лига чемпионов раз в две недели, а женщина под боком каждый день. Выбор очевиден.
— Клянусь, что при тебе телевизор всегда будет выключен, — пообещал Дмитрий, склоняясь над женщиной.
Николаю Тумасову было грешно жаловаться на жизнь. Красота — ни в чем себе не отказывать и не иметь никаких обязанностей. А все благодаря заботливой, щедрой и все прощающей мамочке. Нет, отец тоже способствовал беззаботной жизни сына, но косвенно. Именно он зарабатывал деньги, часть которых перепадала матери. Отец покупал у нее индульгенцию на все грехи, которые совершил и еще совершит. Он вел себя как хотел и за это давал матери право единолично распоряжаться всеми домашними делами, включая воспитание сына, и не ограничивал ее в расходах.
Мать, с молодых лет привыкшая вести хозяйство, как и прежде, ходила по магазинам, готовила еду, убирала их новый роскошный дом. Она не знала другой жизни, не понимала, как можно убивать день за днем в косметических салонах, модных клубах и погоне за дорогими эксклюзивными шмотками. У нее была единственная расточительная страсть — любовь к отдыху на дорогих курортах. Когда мать не занималась уборкой, готовкой или глажкой, она смотрела телевизор. Конечно, больше всего она любила проводить время с единственным сыном. Но Коля уже вырос и терпел материнское внимание лишь потому, что только она могла дать ему денег. На отца надежды было мало. Николай ему однажды намекнул, что хотел бы на совершеннолетие получить хороший автомобиль. И знаете, что заявил ему тиран отец? «Ты сначала хотя бы на права сдай, а потом будем говорить об автомобиле», — ответил отец. Каков, а? У него денег куры не клюют, а ему жалко на «тачку» для единственного сына. Ну какая ему разница, даже если машина будет пылиться в подземном гараже?
Да, хорошо бы выпотрошить отцовский сейф. Откровенно говоря, денег, получаемых от матери, юному лоботрясу было маловато. Их хватало на сиюминутные потребности, клубы, легкую выпивку, девочек, достойные шмотки, но о какой-то серьезной вещи типа той же машины приходилось лишь мечтать. И мать исподволь контролировала его. А Коля успел хорошо изучить характер своей родительницы. Она добрая-добрая, но, если он явится домой накурившись или сильно навеселе, примет меры вплоть до лишения денежного довольствия. И тут хоть застрелись, она своего решения не изменит.