«Наверное, в ней столько же веса, сколько в катере», — подумал Марципанов.
Великаншу им порекомендовал Конан. Она занималась сумо, а до этого пробовала свои силы в самбо. Женщину как-то звали, она даже говорила свое имя, но и Клим, и Игорь Леонидович его быстро забыли. Зато в памяти прочно засело ее прозвище — Туша. Обычно большие люди добры и отходчивы по натуре. Надо приложить огромные усилия, чтобы их разозлить. К Туше это не имело ни малейшего отношения. Она была жестока и злопамятна. Чужая боль доставляла ей радость. Это слишком бросалось в глаза, поэтому Туше пришлось уйти из самбо. Но она получила хороший урок, научилась сдерживаться и получать удовольствие от морального унижения проигравших соперниц. Хотя настоящий кайф ей доставляла корчащаяся от боли противница. А если у той еще беспомощно свисала сломанная конечность — это было райское наслаждение. Весила Туша сто сорок килограммов, поэтому даже ее обычное падение сверху на человека могло привести к тяжелым последствиям.
Марципанов долго думал, нужна ли ему эта девятипудовая фурия, и в конце концов решил, что отрицательный герой в задуманном им спектакле придется ко двору. Уж больно чистенькими, безгрешными выглядели похищенные его людьми девушки. Да, выбор между жизнью и смертью заставит их забыть о хороших манерах, пробудит самые низменные инстинкты, но все равно останется эдакое благородное мушкетерство. Злобная Туша, упивающаяся страданиями жертв, придаст логичную завершенность грядущему действу. Игорь Леонидович перевел взгляд на Клима. Тут же ему вспомнилось классическое — трое в лодке, не считая собаки. Только песик другого калибра и одна из троих женского пола.
Катер замер у причала. Марципанов вывел собаку. Все-таки Филин молодец, до мелочей помнил все его указания. Будка, как новенькая, рядом смотана толстая цепь. Цезарь недовольно зарычал. Он едва успел почувствовать свободу, и снова на привязь.
— Место! — скомандовал Игорь Леонидович и посадил кавказца на цепь.
Теперь к причалу могли спокойно подойти только он и Клим. Остальные до конца поединков оказались заточены на маленьком клочке суши.
Перепоручив свои вещи Климу, Марципанов обошел территорию лагеря. Как здесь спокойно, умиротворенно. Даже редкие воинственные восклицания тренирующихся девушек отлично дополняют общую картину. Жизнь на острове отличалась в лучшую сторону от суетных будней делового человека. Там ежедневная битва за жирный кусок, борьба с происками конкурентов, совсем обнаглевших в условиях глобального кризиса, унизительное расшаркивание перед высокопоставленными чиновниками, способными одним росчерком пера лишить или, наоборот, облагодетельствовать тебя на миллионы. Здесь все четко и ясно, никакой подковерной возни и гаденького слива компромата. Там Марципанов — один из нескольких сотен таких же, как он, обладателей многомиллионных состояний, здесь — царь и бог, чье единственное слово значит больше, чем длинные речи всех обитателей лагеря, вместе взятых.