И дело пошло. Гораздо скромнее, чем думали опьяненные первым опытом борцы, но такова жизнь. Все доходные места уже заняли, и маячили оттуда до зубов вооруженные братки, готовые воевать за свой кусок хлеба с маслом и икрой. Откровенно говоря, Угрю и компании тоже хватало на хлеб, масло и порой на икру. Угорь, закончив институт, куда-то сунул диплом и долго о нем не вспоминал. Лишь иногда, встречая бывших однокурсников и узнавая об их заработках, он с ужасом думал: «Блин, ведь и я мог оказаться на их месте!»
Но времена менялись, в конце концов у власти дошли руки до мелких вымогателей. На крупных рэкетиров не замахивались, их выбирали в парламент и органы местного управления, зато всякую шушеру принялись дербанить, как нашкодивших котов. Чтобы не мешали развиваться малому и среднему бизнесу.
Команду Угря разогнали, сам он чудом избежал ареста. Вот тут он вспомнил о дипломе: мол, в крайнем случае заработаю на кусок хлеба… без масла. Имевшаяся заначка разрешала какое-то время жить безбедно. А образовавшиеся связи и криминальный опыт позволили снова влиться в преступную жизнь. Угорь опять занялся крышеванием, только не бизнесменов, а девочек легкого поведения. Вместе с тремя оставшимися на свободе борцами они устроили притон. Двое борцов отправились в свой родной город. Действуя угрозами и силой, они переправляли девочек в столицу. Справедливости ради надо сказать, что некоторые провинциалки добровольно соглашались на легкий, как им казалось, заработок. Угорь и третий борец остались в Москве. Они контролировали работу проституток и защищали их от некоторых слишком отвязанных любителей клубнички. Со временем притон обзавелся постоянными клиентами. Один из них, каждую неделю приходивший к длинноногой блондинке по прозвищу Мальвина, довольно близко сошелся с Угрем. Они несколько раз выпивали, и клиент, крепкий молодой человек, представившийся Сильвестром, однажды сказал Угрю в порыве откровенности:
— У тебя чувствуется хватка. Ты должен заниматься серьезными делами.
— Может, и должен. Только где их взять? — грустно заметил Угорь.
— Искать надо. Хотя иногда бывает, что они сами в руки плывут.
Долгое время разговор так и оставался разговором. Угорь продолжал опекать ночных бабочек, обеспечивая за чужие деньги собственное финансовое благополучие. Финал у истории вышел закономерный. Угорь давно возражал против крайних мер.
— Зачем, — говорил он, — похищать девочек и насильно держать их в притоне? У нас хватает тех, кто согласен заниматься развратом добровольно.
— Да ты посмотри на этих доброволок! Ни кожи ни рожи! Самые лучшие телки были именно похищены, — возражали ему.